"Юрий Абрамович Левин. Восславившие подвиг " - читать интересную книгу автора

и пехотинцы решили высадиться [672] в Феодосии, занятой врагом, и овладеть
городом. Естественно, и нам, газетчикам, сам бог велел быть там. Редактор
подобрал команду корреспондентов-десантников, в которой не оказалось
Золотцева. Гена возмутился и - к редактору. А тот и не возразил: если в бой,
в опасность рвется доброволец - это здорово! Короче, Геннадий оказался на
теплоходе "Кубань", которому следовало доставить десант к феодосийскому
берегу.
Шли к Феодосии декабрьской ночью. Свирепый ветер гулял по палубе.
- Что-то огней не видно? - вглядываясь в сторону города, шептал
Геннадий. - Фрицы пребывают во тьме...
Сказал и скрылся, растворился в темноте. Канискин забеспокоился.
Тихо окликнул друга - тот не отозвался. Подумал: неужели на катер,
который должен был первым причалить к берегу, пристроился? Так оно и было.
Золотцев, использовав темноту, незаметно примкнул к группе десантников и с
ними на феодосийскую землю. Только после полудня наступившего дня Канискин
обнаружил пропажу.
- Жив, курилка! - воскликнул Золотцев. - Теперь за перо, дружище!
- Нет, ты, беглец, расскажи сначала, где был? Куда от меня смылся? -
настаивал Канискин.
- Узнаешь, когда напишу... Не будем терять минуты. "На штурм" ждет
наших репортажей.
- А автомат немецкий где приобрел? - не отставал Канискин.
- Потом... Потом узнаешь. Писать надо, писать...
"Наштурмовцы" облюбовали одну из избушек на освобожденной от врага
северо-восточной окраине Феодосии и, примостившись за скрипучим столом через
час написали два репортажа о десантных действиях бойцов 236-й стрелковой
бригады.
- Теперь слушай, - обратился Золотцев к товарищу. - Прочитаю, что
сочинил.
- Я весь внимание. [673]
И Канискин услышал рассказ о высадке передового взвода на феодосийский
берег, о жестоком бое за плацдарм, о рукопашной схватке бойцов с фашистами
во вражеской траншее.
- Автомат там добыл?
- Только там. Понимаешь, я вскочил в траншею вместе с бойцами, с
которыми на катере причалил к берегу. Немцы как ошалелые заметались по
траншее, однако повели бешеный огонь из своих автоматов. Увидел я одного
фрица, который спиной ко мне был и строчил по нашим. Я кинулся на него сзади
и придавил ко дну траншеи. Одним выстрелом из нагана прикончил его и забрал
автомат. Сгодится...
- Ну, герой... Я обязательно про тебя напишу, - Канискин обнял
Золотцева.
- Живы будем, мы друг про друга что-либо сочиним. А знаешь, Миша,
пригодилась все-таки пластунская наука, обретенная нами под Кубинкой. Не зря
мы там животами трамбовали поля танкодрома да огнем дырявили мишени. А ведь,
помнишь, роптали...
И припомнился мне наш ротный командир на тех предвоенных газетных
курсах капитан Колодько, постоянно твердивший одну и ту же фразу: "Я из
ваших голов вышибу интеллигентиков!". Что это значило - мало кто знал, но на
практике такая "мысль" ротного Колодько означала вот что: он почти