"Марк Леви. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

руках зашел внутрь. Прикрыв дверь ногой, сложил пакеты на стойку в кухне,
снял пальто и, войдя в гостиную, весело окликнул Лорэн.
Она сидела на подоконнике и не обернулась, продолжая разглядывать
открывающийся вид. Спустя секунду Лорэн исчезла. Артур услышал, как она
пробурчала: "Я даже не могу хлопнуть дверью!"
- Что-нибудь не так, Лорэн?
- Оставь меня в покое!
Прошла еще минута, и Артур увидел, что Лорэн стоит у окна,
прислонившись к стеклу и спрятав лицо в ладонях.
- Ты плачешь?
- У меня нет слез, как же ты хочешь, чтобы я плакала?
- Ты плачешь! Что такое?
- Ничего, абсолютно ничего.
- Посмотри на меня, Лорэн!
Она еще раз повторила: "Оставь меня". Медленно приблизившись, он обнял
ее и повернул к себе, чтобы увидеть лицо.
Лорэн опустила голову, он кончиком пальца приподнял ее подбородок.
- Что случилось?
- Они собираются покончить со всем!
- Кто собирается покончить и с чем?
- Утром я отправилась в госпиталь, мама была там. Они убедили ее
применить эвтаназию.
- Что за дикость? Кто кого убедил?
Как и каждое утро, мать Лорэн пришла в тот день в Мемориальный
госпиталь. У изголовья кровати ее ждали трое врачей. Когда она вошла в
палату, один из докторов, женщина средних лет, подошла к ней и сказала, что
необходимо поговорить. Психолог, которую пригласили специально для этого
случая, ухватила миссис Клайн за локоть и предложила сесть.
Начались долгие подробные объяснения, все аргументы которых были
призваны убедить согласиться на невозможное. Лорэн была всего лишь телом без
души. За телом ухаживают, но это стоит огромных денег обществу. Конечно,
легче поддерживать любимое существо в состоянии искусственной жизни, чем
принять его смерть. Но какова цена? Следует решиться и допустить
недопустимое, не испытывая чувства вины. Все было испробовано. Никакого
предательства нет. Надо набраться мужества признать очевидное.
Доктор Кломб особо подчеркнула, что миссис Клайн культивирует в себе
чувство зависимости от тела дочери.
Миссис Клайн, вырвав руку, затрясла головой в знак категорического
отказа. Она не может и не хочет делать ничего подобного. Но минута шла за
минутой, и тщательно подобранные аргументы психолога расшатывали чувства,
подталкивая к разумному и гуманному решению; утонченная риторика доказывала,
что отказ был бы несправедлив, жесток - и для самой Лорэн, и для ее близких;
наконец, он был бы проявлением эгоизма.
Начало проклевываться сомнение. С большой деликатностью, усиленной еще
более убедительными доводами, были произнесены осторожные слова об
ответственности - но очень мягко.
Место, которое ее дочь занимала в отделении реанимации, лишало другого
пациента надежды выжить, лишало другую семью обоснованных надежд. Одно
чувство вины подменялось другим... и сомнение набирало силу. Лорэн, объятая
ужасом, присутствовала при этом и видела, как мало-помалу решимость матери