"Марк Леви. Между небом и землей" - читать интересную книгу авторатаяла.
К концу долгой беседы сопротивление миссис Клайн было сломлено, и она, обливаясь слезами, признала, что доводы врачей справедливы. Она согласилась подумать о возможной эвтаназии дочери. Она поставила единственное условие - скорее, это было не условие, а просьба - подождать несколько дней, "чтобы быть уверенной". Сегодня пятница, так что до понедельника не надо ничего делать. Она должна подготовиться сама и подготовить близких. Медики сочувственно закивали, выказывая полное понимание и скрывая глубокое удовлетворение тем, что мать позволила найти им решение проблемы, непреодолимой для всей их науки: что делать с человеческим существом, если оно не мертво и не живо? Гиппократ не мог предположить, что в один прекрасный день медицина столкнется с такого рода драмами. Врачи вышли из палаты, оставив миссис Клайн наедине с дочерью. Она взяла дочь за руку, уронила голову ей на живот и, рыдая, попросила прощения. "Я больше не могу, моя дорогая, моя маленькая девочка. Я хотела бы быть на твоем месте". Лорэн, охваченная смесью страха, печали и отвращения, смотрела на мать из другого угла палаты. Спустя минуту она подошла и обняла мать за плечи. А мать ничего не почувствовала. Покинув мать и собственное тело, Лорэн сразу вернулась на подоконник гостиной своего дома, решив напоследок напитаться светом, пейзажем, всеми запахами и трепетаниями города. В лифте доктор Кломб, обратившись к коллегам, поздравила с общей победой. - Вы не боитесь, что она передумает? - спросил Фернштейн. Артур обнял Лорэн, пытаясь выразить охватившую его нежность. - Даже когда ты плачешь, ты красивая. Вытри слезы, я им не позволю. - Как? - спросила она. - Дай подумать. Она отвернулась к окну. - Зачем? - спросила она, разглядывая уличный фонарь. - Может, так и лучше, может, они правы. - Что значит - "может, так и лучше"? Вопрос, заданный Артуром агрессивным тоном, остался без ответа. Она, обычно такая сильная, сейчас смирилась. Если уж быть честной, то она жила полужизнью, разрушая жизнь матери, и к тому же "никто не ждал ее у выхода из туннеля". - Если бы я могла проснуться... но на это надежды меньше всего. - Неужели ты хоть на секунду способна поверить, что твоей матери станет легче, если ты совсем умрешь? - Ты очень мил, - перебила она его. - А что я такого сказал? - Нет, ничего, просто твое "совсем умрешь" показалось мне очень милым, особенно в нынешних обстоятельствах. - Ты думаешь, она сумеет заполнить пустоту, которую ты оставишь вместо себя? Ты думаешь, для нее лучше всего, если ты отступишься? А я? Она бросила на него вопросительный взгляд. - Что ты? - Я буду ждать тебя при пробуждении; может, для других ты и невидима, |
|
|