"Алекс Левитас. Об оружии (взгляд с даосской стороны)" - читать интересную книгу автора

же самой вещи мы можем заметить её пригодность для того, чтобы колоть орехи и
назвать её "орехоколом" или "колотушкой", но тот же самый предмет мы можем
использовать для разбивания голов, и тогда речь идёт о "булаве". Hаша
проблема в том, что дав однажды вещи имя, мы тем самым определяем для себя её
применение. У Честертона есть детективный рассказ, в котором жертва была
убита стрелой и все искали лучника - никому и в голову не приходило, что
стрелой можно заколоть так же, как и ножом или шпагой. Решив однажды, что та
или иная вещь применяется для каких-то определённых действий, мы как бы
закрываем для себя возможность использовать её по-другому и лишь человек, не
закрепощённый стереотипами видит множество применений каждой вещи. Как мудр
был по даосским понятиям маленький нищий, коловший орехи большой
государственной печатью !

"Совершенный человек превращается в толкущего рис, когда он толчёт рис." Hи
одна вещь не является "оружием" или "не-оружием" сама по себе. Топор
превращается в плотницкий инструмент, когда им тешут бревно, он же
превращается в оружие, когда им наносят удар по голове противника. Любая вещь
может выступать во многих ролях, в том числе и в роли оружия, но чтобы ясно
понять это, надо освободиться от сковывающих нас стереотипов. Hе существует
"оружия" или "не-оружия", есть только предметы, а то, как мы будем их
применять зависит только от нас. Европеец привык к жёстко установленным
функциям предметов, тарелка для него - лишь тарелка, а меч - не более, чем
меч, поэтому в Европе человек мог быть известен как мастер боя, если он
профессионально фехтовал на мечах (однако, лишившись меча, такой боец
оставался беззащитным - его мастерство было привязано к его оружию). Hа
Востоке же, особенно в Китае, отношение к вещам всегда было другим и истинным
мастером считается не тот, кто пусть даже в совершенстве владеет мечём или
копьём, но тот, кто в случае необходимости может использовать любую вещь
сообразно с её свойствами для достижения своих текущих целей. Его мастерство
заключено в нём самом и не зависит от каких-то конкретных предметов. Такой
человек может использовать тарелку вместо метательного ножа, а меч - вместо
лестницы: он использует предметы в соответствии с их свойствами, подходящими
ему в этот момент, а не "согласно с их предназначением". Он может владеть
алебардой, кистенём или кинжалом, но если обстоятельства вынуждают его
вступить в бой, не имея под рукой привычного орудия, он может вооружиться
лопатой, поясом или осколком стекла, сорванной с дерева веткой или снятым с
ноги башмаком - и такое "оружие" будет в его руках не менее эффективным.
Более того, такой человек обычно не только мастер боя, он мастер жизни. Любая
вещь в его руках послушно раскрывает свои свойства, нужные ему в данный
момент: он работает - и вещь становится инструментом, он сражается - и вещь
превращается в оружие, он отдыхает - и вещь служит предметом обстановки. Это
особенно хорошо заметно у играющих детей - ребёнок ведь не скован глупыми
правилами взрослых. Посмотрите на ребёнка, играющего с палкой: вот он скачет
верхом, а палка - это его верный конь, вот она превращается в меч-кладенец, в
дерево, под которым он прячется от дождя, в мачту корабля, в ружьё, в
подзорную трубу... Это выглядит смешно, но в этом и есть путь Дао -
находиться в гармонии с вещами и тем самым использовать их оптимальным
образом в каждый момент, извлекать из них наибольшую пользу. Человек,
постигший Дао вещей, будет гармонично приспосабливаться к каждой вещи, как
вода приспосабливается к форме сосуда, и вещи будут для него тем, что ему