"Александр Иванович Левитов. Расправа и другие рассказы " - читать интересную книгу автора

Чуткий и вдумчивый художник, хорошо знавший жизнь простого крестьянина,
Левитов отразил в своем творчестве и такие процессы, происходившие в деревне
после отмены крепостного права, как капитализация ее, усиление власти
кулака. Далекий от идеализации крестьянской общины, "мира", которая была так
характерна позднее для писателей-народников, Левитов уже в рассказах
1862--1863 годов ("Расправа", "Соседи" и др.) показывает, что община всецело
направляется сельскими "мироедами". "С сильным не борись, с богатым не
тягайся" - вот принцип, которым руководствуется община в своих приговорах.
Галерея кулаков, купцов, кабатчиков, выгнанных со своих мест
прощелыг-приказных, пришедших в деревню вместе с "цивилизацией" и грабящих
ее, воссоздана во многих произведениях Левитова (зять Теокритова в "Степной
дороге днем", владелец постоялого двора в "Бесприютном", Липатка и его сын в
"Ночи накануне Христова дня" и др.).
Однако, создавая яркие картины невообразимой нищеты русской деревни,
заливающей "кормилицу-землю потом своим трудовым", Левитов, как и Слепцов,
Н. Успенский, Решетников, изображает мужика в соответствии с исторической
правдой "диким, невежественным, не умеющим оценить своих интересов,
неспособным бороться за них..." (М. Горький).
Именно суровое и требовательное изображение не только тягот и бедствий
жизни народа, но и его слабостей, недостатков, порожденных веками рабства,
"правду без всяких прикрас" о народе, стремление поднять его общественное
самосознание приветствовал Н. Г. Чернышевский в статье со знаменательным
заглавием "Не начало ли перемены?" (1861), посвященной очеркам и рассказам
Н. Успенского.
Удручающе невежество крестьян. В рассказе Левитова "Газета в селе"
почти неправдоподобным кажется суеверный страх и трепет их перед газетой. Но
как же может мужик не быть диким и неграмотным, как бы говорит Левитов своим
рассказом, если "просвещение" насаждается невежественными дьячками,
поощряемыми московскими "синаторами", а страх и невежество мужиков
используют и "разбитные", приобщившиеся к "культуре" солдаты, и сам
"наставник" при училище в селе, местный дьячок. Горький опыт научил жителей
села видеть в официальной бумаге только известие о новых штрафах, новом
наборе.
Однако суровая правда об "идиотизме деревенской жизни", о
"собственническом свинстве" ее ("Насупротив!"), суевериях ("Степная дорога
ночью", "Деревенский случай" и др.) в произведениях Левитова, горячо
желавшего, чтобы "степнина" рассталась со "своею дурью неисходною" ("Новый
колокол"), сочетается с пристальным вниманием к тем чертам русского
национального характера, которые питали его глубокую веру в лучшее будущее
народа. В отличие, например, от Н. Успенского, который "останавливался
больше на печальных явлениях", на изображении "развивающегося в крестьянстве
индивидуализма" (Г. Плеханов), Левитов стремится раскрыть внутренний мир
крестьянина, показать изуродованную веками нищеты и рабства, но все же
свойственную ему способность глубоко чувствовать, мечтать о прекрасном,
героическом, свободном, показать его талантливость, его правдивость и
благородство. В отличие от бар, которые "постоянно по заграницам шатались,
от природы полученные способности по части биения баклуш изнуряли" ("Моя
фамилия"), народ у Левитова является носителем творческих начал, за ним
будущее.
Понимая, что бедность и дикость исковеркала не одну человеческую