"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

преграждающая, как шлагбаум. Ему уже не надо было всякий раз обнаруживать,
что кома есть, верить всякий раз в то, что она существует. Вот и теперь:
пришел в гости, посмотрел по сторонам. Не просто пришел, но - стал
осматриваться, это в квартире-то, где бывал уже лет сорок. Просто бы
поговорил, напился бы даже - вполне по-человечески; нет, пил водку и думал:
странно они как-то живут, дико. Хотя это же просто жизнь, и у него такая же,
а ему не понравилось и стало грустно. Будто у них был какой-то шанс.
Какая-то перепонка в нем прорвалась, и кома из того, что присутствует рядом,
стала тем, что присутствует всюду, потому что проникла внутрь.
Она теперь действовала не только, когда мозг входил в соприкосновение с
ней, она уже сама входила в соприкосновение с ним. Не так, что позвали по
имени, и она появилась, а наоборот - появилась и в мозгу возникло ее слово.
И уже приходила не одна, тяжелая, у нее теперь были то ли отростки, то ли
многочисленные верткие представители, являющие ею: большой, все так же
похожей на сырую свиную печень, ерзающую и тут, и в неизвестном мире.
К этому времени кома пометила уже всех его знакомых - не отмеченными ей
оставались редкие люди и места. И даже его дом: как-то случайно он о ней
задумался, посмотрев на светящиеся окна напротив, через двор. Вот и все, и
дом теперь заражен: вечерний, с включенным электричеством. Это все быстро и
просто: в конторе ту девочку с аквариумом разглядывал - контора заражена. И
квартира приятеля. И улица по дороге к нему. И это стыковалось одно с
другим, то есть было объективным, реальным, повсеместным. Кома действовала
примерно одинаково, различия же были связаны лишь с оттенками самочувствия.
Мир вокруг него становился облученным комой, то есть - не мир, а сам он стал
уже генетически модифицированным. Так что начиналась уже какая-то другая
жизнь.

* * *

30 января был средой, он еще лежал в кровати, от окна слегка сквозило,
все разошлись по делам, а у него лекции были после часа, а теперь только 10
утра. Маленький он такой лежал, непонятный. На ум приходили смутные желания,
детские: своровать, например, что-нибудь, без всякой необходимости. А всему
виной сонное, утреннее - субботне-воскресное, выходное бормотание радио,
которое сейчас редко на каком канале бормочет, а это, из кухни, как раз
бормотало, "Эхо", разумеется, не выключили уходя. А еще и солнце в окне, на
кухне шумит чайник, чайник-то уже сам поставил, когда проснулся и ходил в
туалет. Славная расслабленность, всю жизнь одинаковая. Вечная ценность, в
общем.
А должен ему быть подарок, - подумал он - в самом деле, он же поступал
правильно. Должен быть подарок, хороший и неожиданный. Не слишком
неожиданный, как передачи в пионерлагерь, не вычисляемые заранее домашние
сласти. Так что кома заразила его дом уже и в утреннем свете, он попал в
очередную ловушку.
Он это понял и захотел курить. В квартире не следовало: несмотря на
важничанье этого дома, топили в нем плохо, открывать окно было бы
неправильно, на улице снова подмораживало. Вышел на лестницу. А на его
этаже, то есть полуэтажом вниз, где были окна во двор, не стояло ничего,
куда стряхивать пепел. В поисках предмета стал спускаться. На двух этажах
емкостей для пепла не было, между шестым и пятым имелась наполовину