"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

подмигивать им в минуты хорошего настроения. Сталину-то про паранойю могли
не сказать, но ликвидация Бехтерева все равно была бы как-то мотивирована
соратниками. Да и то, разве мозг главного специалиста по чужим мозгам не
украсил бы кабинет? По другой версии получалось, что интриг не было,
инициатором был нарком здравоохранения Семашко, так что "Пантеон" и открыли
в Москве, где, соответственно, с 1924 года уже существовала лаборатория по
изучению мозга все того же Ленина, который, однозначно, был тут первичен.
"Газеты тогда сообщали: хранилище интеллектов приобрело первую реликвию -
"ум академика Бехтерева"... Впрочем (Ленин, разумеется, выносился за
скобки), в лаборатории уже имелись экспонаты: головной мозг представителей
разных национальностей: русских, татар, чуваша, армянина, грузина, еврея...
А вскоре каждый газетный некролог, посвященный ушедшему из жизни известному
деятелю, уже заканчивался словами: "Мозг передан в Институт мозга".
Сообщалось также, что "Институт мозга существует в российской столице и
сейчас". В самом деле, этот институт находился на Б. Якиманке, д. 43, что
подтверждалось цитатой (писатель Л. В. Никулин, числившийся приятелем
Маяковского): "14 апреля 1930 года, поздно вечером, мы пришли в квартиру
Маяковского в Гендриковом переулке. Маленькая, тесная квартира была полна
народа "..." Из комнаты, где лежал Маяковский, вышли люди в белых халатах.
То были сотрудники института мозга "...". Они унесли завернутую в полотно
банку. Это, скрытое в белом, было мозгом Маяковского. Потом нас пустили к
нему. Он лежал на кровати, у стены, с желтовато-серым лицом и синими тенями
у глаз"... "Скрытое в белом" препроводили в дом #43 по Большой Якиманке, в
Московский Институт мозга, о чем в "Журнале поступлений" была сделана
соответствующая запись. Запись была впервые воспроизведена в публикациях В.
Скорятина. Но что такое Якиманка, 43, где накапливались банки с мозгами?
Несомненно, теперь их по этому адресу уже не найти, уже давно, года с 38-го
Якиманка, 43, принадлежит французскому посольству. Невысокое, приземистое
строение, русское псевдобарокко, кирпич с изразцами, а напротив, на другой
стороне улицы - уже натуральное петровское барокко, в виде храма Иоанна
Воина. Впрочем, почему французское посольство находится на Калужской дороге?
Им лучше бы стоять на Кутузовском, в помеченном их Наполеоном Фобуре де
Дорогомилове. Сам О. иной раз думал: а ну как дом стоит ровно на месте избы,
в которой заночевал Император? А не чувствовалось, совсем не чувствовалось.
Но что же Якиманка, 43? В 1888 году новый владелец участка, Игумнов, Николай
Васильевич, подал прошение о строительстве там каменного дома (спрашивать
разрешения на частную каменную застройку полагалось со времен Петра I).
Похоже, Игумнову нужен был типа Дом приемов "ЛогоВАЗа", - он был одним из
директоров и владельцев Ярославской Большой мануфактуры, основанной еще в
начале XVIII века. То ли москвичам Игумнов не доверял, то ли просто был
экономным, так что пригласил ярославского же архитектора Поздеева, Николая
Ивановича. Впрочем, тот был вполне статусным, числясь в Ярославле городским
архитектором. По его проекту, скажем, ансамбль церквей Сретенского прихода
был капитально перестроен в "русском стиле", но вполне корректно и изящно.
Впрочем, игумновский заказ на Поздеева нехорошо повлиял, он умер в 1893
году, не дожив и до 50, ничего после этого особняка не построив. Денег
Игумнов не жалел, для фасада заказывал в Нидерландах какой-то особый кирпич,
керамические изразцы изготовили на фабрике Кузнецова. В общем, неплохо
получилось. Уже при жизни Игумнова об особняке пошли легенды: говорили, что
хозяин поселил туда свою любовницу-танцовщицу (считается, что ее портрет