"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

изображен на одном из медальонов в большой парадной гостиной), а другие
уточняли, что за неверность Игумнов замуровал танцовщицу в стену, со всеми
ее драгоценностями, так что с тех пор ее призрак бродит по особняку. Словом,
для мозгов в банках место куда более приспособленное, нежели для французской
культурной жизни. Поскольку 30-е годы описываются как время общенародного
энтузиазма, то ученые затевали все это не просто так, для науки, а желая
раскрыть тайну высшей нервной деятельности для блага народа, так что им
нужен был статистический материал, то есть - мозги выдающихся людей в
большом количестве. Началось коллекционирование (лидеры партии и
правительства, деятели науки и искусства, литераторы). В 1934 году "Правда"
писала, что "научный коллектив Института подготовил и уже изучает мозги
Клары Цеткин, Сен-Катаяна, Луначарского, Цюрупы, М. Н. Покровского,
Маяковского, Андрея Белого, академика Гулевича". Впоследствии собрание
пополнилось мозгами К. С. Станиславского и певца Собинова, Максима Горького
и академика Карпинского, поэта Багрицкого, Калинина, Кирова, Куйбышева,
Крупской, Мичурина, Павлова, Циолковского. В 1930-е годы изъятие мозгов
vip-ов было поставлено на поток, коллекция живо пополнялась. Война процесс
несколько затормозила, но после нее процесс продолжился, хотя уже и в
замедленном темпе. В коллекции появился мозг Сталина, затем Льва Ландау, а
последним экспонатом стал мозг Сахарова, умершего в 1989 году, переданный
институту с согласия его жены, Елены Боннер. Зачем надо было раскрывать
тайну высшей нервной деятельности? Цель мероприятия состояла в создании
сверхчеловека будущего. Смысл анализа мозгов и параллельный анализ
особенностей жизнедеятельности их владельцев был в том, чтобы найти общие
закономерности в устройстве тех, кого данная власть считала перспективными
образцами человеческой природы. С тем чтобы найденные закономерности были
впоследствии употреблены в практических целях. Такие были оптимистические
времена. Все эти факты логично пробили О. на метафизику. Его
научно-технический ум быстро сообразил, что ежели с той поры никаких выводов
относительно тайны мышления не сделано, то эта тайна вряд ли связана с
мозговым мясом. Конечно, был вариант, что результаты получены и засекречены,
но особенности нынешней номенклатуры не позволяли считать, что тайна была
разгадана. Интересно, сообразил он, а где в куче этого мяса находился
конкретный персонаж? По-видимому, он там - некая бусинка, точка. Но
представить себе такую точку, пусть даже окаменевшую или мумифицировавшуюся,
среди нарезанного ума было сложно. Уж, скорее, сам он находится вовсе не в
своей голове (тут ему снова вспомнились его зайцы на лужайке, о которых он
думал в чебуречной на Китай-городе: зайцы вспомнились легко, столь же легко,
как и сама чебуречная, что уж говорить об улице Солянка, но он уже
сомневался, что все это внутри черепа). Он бы не возражал против того, чтобы
находиться где-то от своего тела поодаль, руки-ноги ему, скорее, мешали, ну
а модником он не был. Да и с возрастом понятнее, что тело - это наказание.
Учитывая множество проблем с ним, вплоть до закапывания. Например, могильные
черви. Антропос умер, его съели черви. Но откуда они взялись? Его ж
заколотили, закопали: что ж, они в земле водятся, но откуда они знают, где
им надо водиться, сожрут ведь и не на кладбище? Или личинки занесли какие-то
мухи? Но как живут эти мухи, когда поблизости нет покойника, откуда они
знают, куда им лететь? Или все это есть уже внутри, все эти зародыши, только
перестань дышать и они пошли в червей? Тогда бы они иной раз лезли до срока:
если, скажем, дыхание перехватило. Да, в каком формате мозги хранились?