"Анри Левенбрюк. Синдром Коперника" - читать интересную книгу автора

пожарно-спасательной и медицинской. В их распоряжение поступили значительные
силы: пожарные, саперы, спасатели, полиция, отряды гражданской обороны и
сотрудники частных лечебных учреждений, которые занялись оказанием
пострадавшим срочной врачебной помощи и психологической поддержки во
временном медицинском центре.
Несмотря на оперативное вмешательство спасателей, итог атаки оказался
ужасающим. Это был самый страшный теракт, когда-либо совершенный на
территории Франции. В момент, когда рухнула башня, все, кто находился в
радиусе нескольких сотен метров вокруг нее, задохнулись или погибли под
обломками. Внутри здания люди, уцелевшие после взрывов, были раздавлены при
падении башни.
Из 2635 человек, которые в то утро вошли в башню КЕВС, выжил
один-единственный. Я.


Часть первая. Шепот теней

Ты спишь; порой из темных подземелий
Исходит, как из ада, шепот теней.
Виктор Гюго. Возмездие. Книга 7

Глава 3

Меня зовут Виго Равель, мне тридцать шесть, и я болен шизофренией. По
крайней мере, именно так я всегда считал.
В двадцать лет, если память мне не изменяет, - мои собственные
воспоминания так далеко не простираются, и приходится полагаться на то, что
говорили мои родители, - мне поставили диагноз: психические нарушения,
характерные для острой параноидальной шизофрении. Расстройство кратко- и
долговременной памяти, сбои логического мышления, а главное, главное -
основной симптом, именуемый "положительным": я страдаю слуховыми словесными
галлюцинациями.
Да. Я слышу голоса.
Сотни голосов, разных, незнакомых, близких или далеких. Изо дня в день,
повсюду, здесь, сейчас. Это как шепот, идущий ниоткуда, угрозы, оскорбления,
крики или рыдания, голоса, вырывающиеся из решеток метро, голоса, текущие по
сливным стокам, бормочущие из-за стен... Они звучат во время приступов,
когда все плывет перед глазами, а мозг вопит от боли.
С тех пор мне предписано лечение нейролептиками, которые более-менее
подавляют бредовые состояния и галлюцинации. Лекарства время от времени
меняются. Но не моя болезнь. Я приспособился жить с ней, как и с побочными
эффектами препаратов: избыточным весом, апатией, бегающим взглядом, утратой
либидо... Апатия в конечном счете помогает примириться со всем остальным. И
прекратить борьбу.
Постепенно я смирился с тем, что попросту болен, а голоса - только
порождения моего расстроенного мозга. Несмотря на удивительную реальность
своих галлюцинаций, я признал их всего лишь галлюцинациями, согласившись,
как того и требовал мой психиатр, с очевидным. Мне понадобилось несколько
лет, чтобы решиться на это. В глубине души я склонен думать, что для меня
оказалось менее утомительным принять свое безумие, чем упорствовать в его