"Анри Левенбрюк. Синдром Коперника" - читать интересную книгу автора

было случиться через несколько минут.
Я выбрался с раскаленной эспланады Дефанс, помчался к Курбевуа и, сам
не понимая, что делаю, сел в автобус. Полиция еще не оцепила место
происшествия, и люди толком ничего не знали. Напуганные, они обменивались
скудными сведениями, отовсюду слышались недоверчивые восклицания. В автобусе
стало по-настоящему шумно. Под озадаченными взглядами пассажиров я пробрался
в конец салона и сел на заднее сиденье. Там, не издав ни звука, я и просидел
всю дорогу.
Они поглядывали на меня, но не решались заговорить. Большинство
схватились за мобильники, постепенно постигая размах трагедии. Некоторые,
конечно, догадывались, что я выбрался из этого ада. Но никто со мной не
заговорил. Со мной никто никогда не разговаривает. Просто отводят глаза и
оставляют меня в покое.
Добравшись до Парижа, я выскочил из автобуса и дошел, точнее, доплелся
до Восьмого округа. И здесь люди косились на меня, но для них я был просто
еще одним чудаком в парижских джунглях. Вокруг в раскаленном летнем воздухе
уже ощущались паника и растерянность. Они угадывались в поведении людей, в
пробках на улицах...
Не раздумывая, я спустился по бульвару Малерб, затем добрался до улицы
Миромениль, где жил с родителями.
Да. С родителями. В тридцать шесть лет я все еще жил с родителями. Не
то чтобы мне это нравилось, но шизофрения заставляет жертвовать многим, в
том числе независимостью.
Только теперь я начал приходить в себя. Более или менее... Посреди
улицы мне встретилась знакомая парочка. Машинально я попытался спрятать
окровавленные руки. Они взглянули на меня с беспокойством, но не
остановились, погруженные в обычное для европейских столиц безразличие. Едва
увидев эти знакомые лица, я вышел из ступора и осознал, как глупо себя
повел. Что я здесь делаю? Я мог бы обратиться в полицию или остаться на
месте, рядом со спасателями, рассказать им то, что видел! Или хотя бы пойти
в ближайшую больницу, чтобы мне оказали первую помощь... Так нет же! Я
здесь: один, с блуждающим взглядом, бреду по улице Миромениль, словно
безмозглый зомби.
Я подумал, не следует ли мне вернуться туда, на место взрыва, чтобы
присоединиться к другим жертвам и дать официальные показания. Но было
слишком страшно и хотелось успокоиться. Очнуться, ощутить твердую почву под
ногами. Путей не так уж много: нужно добраться до надежного убежища - нашей
старой квартиры рядом с укромным парком Монсо. Там, по крайней мере, я знал,
кто я и где я. И ничьи голоса не лезли ко мне в голову.
Наконец я доковылял до нашего дома, медленно поднялся по узкой лестнице
и вошел, совершенно разбитый, в большую белую гостиную.
У нас все было белое. Стены, мебель, пол... Так посоветовал психиатр,
чтобы подавлять во мне агрессию.
Я бросил ключи на низкий столик. Вздохнул, на минуту застыл в молчании.
Закурил. В квартире никого. Родители каждый год проводят август на Лазурном
Берегу.
Один. Совсем один на самом дне своего кошмара, наедине со своим
сознанием, в то же время зная, что не могу вполне на него положиться.
Одиночество и рассудок всегда плохо уживались во мне.
Спустя какое-то время, не знаю точно какое, я сделал несколько