"Клайв Льюис. За пределы безмолвной планеты (Роман)" - читать интересную книгу автора

сильно ограничивать нашу способность к взаимопони-маю и даже
мышление.
- Мысль у вас целиком зависит от крови, - сказал старый
сорн. - Ведь вы не можете сравнивать ее с мыслью, которую
несет иная кровь.
Это был утомительный и тягостный для Рэнсома разговор. Но
когда он наконец лег спать, то думал вовсе не о духовной наготе
человека и не о собственном невежестве, а о древних лесах
Малакандры и о том, что это значит - всю жизнь видеть на
расстоянии нескольких миль красочный мир, когда-то населенный
живыми существами и ставший с тех пор недосягаемым.

XVII

Рано утром на следующий день Рэнсом снова забрался на
плечо Эликана. Более часа они двигались по той же сверкающей
пустыне. Вдалеке, в северной части неба, милях в десяти над
поверхностью харандры, светилось что-то вроде тускло-красного
или охристого облака огромных размеров. Оно стремительно
двигалось к западу. Рэнсом, который до тех пор ни разу не видел
на небе Малакандры облаков, спросил, что это такое. Это песок,
объяснил сорн, поднятый ветром в громадных пустынях страшного
Севера. Такое случается часто: туча песка несется по небу на
высоте 17 миль, пока не обрушится - может быть, на хандрамит
- в виде слепящей и удушающей пыльной бури. Глядя, с какой
угрожающей силой вихрь мчится по пустынному небу, Рэнсом острее
почувствовал себя затерявшимся на внешней поверхности
незнакомой планеты, за пределами пригодного для обитания мира.
Потом облако вдруг опало и рассеялось далеко на западе, но еще
долго, пока изгиб долины не скрыл ту часть горизонта, над ней
рдело зарево, похожее на отблеск огромного костра.
За поворотом открылся совершенно новый вид. Сначала он
показался Рэнсому до странности похожим на земной пейзаж -
серые холмы набегали друг на друга гряда за грядой, как морские
валы. Вдалеке за ними на фоне темно-синего неба четко
выделялись острые вершины и утесы знакомых зеленых скал. В
следующий миг он понял, что принял за холмы серо-голубой туман,
клубами наполняющий всю низменность и невидный с хандрамита.
Действительно, как только дорога пошла под уклон, туман начал
рассеиваться, и сквозь него смутно проступил пестрый узор
долины. Спуск становился все круче; высокие пики горного кряжа,
вдоль которого они шли, виднелись сквозь дымку над гребнем
ущелья, как гигантские неровные зубы - челюсть великана с
плохими зубами. Цвет неба и освещение еле заметно переменились.
Еще через минуту путники оказались на краю склона - по земным
понятиям скорее обрыва; дорога ныряла в эту пропасть и исчезала
внизу, в густых лиловых зарослях. Рэнсом наотрез отказался
спускаться дальше на плече Эликана. Сорн дал ему слезть, так и
не поняв, зачем это ему понадобилось, а потом первым понесся
вниз, наклонившись вперед, как конькобежец. Рэнсом радостно