"Клайв Стейплз Льюис. Кружной путь, или Блуждания паломника" - читать интересную книгу автора

- Рад вас видеть, - сказал он. - Обогрейтесь у очага. Эй, Труд, накрой
на троих! Я не предложу вам богатых яств, мы сами делаем вино из
первоцвета - быть может, оно не угодит вам, но меня кормит мой сад. Редиской
я могу вас угостить, но неплохой, да, неплохой!.. Вижу, вы подметили мою
слабость. Грешен, садом и огородом я горжусь. Стыдно ли это? Все мы - дети,
и я назову мудрым того, кто доволен своей игрушкой. Умеренность и
довольство, друзья мои, - лучшие из сокровищ. Осторожней, собака может
укусить! Пират, кыш! Ах, Пират, ты и не знаешь, что обречен!
- Он болен? - спросил Джон.
- Слабеет, слабеет, - отвечал м-р Трутни. - Было бы неразумно оставлять
его на мучения. Что поделаешь, omnes eodem cogimut.[8] Побегал на солнышке,
половил блох, надо и честь знать. Жизнь следует принимать такой, как она
есть.
- Вам будет скучно без него.
- Что ж, умение жить - великое искусство - велит нам усмирять свои
страсти. Ни к одному существу нельзя слишком сильно привязываться. Пока оно
есть, его любишь, это обогащает душу, а нет его - ничего не поделаешь.
Страдание, знаете ли, ничего больше и нет. А сложишь - и забудешь. Где же
этот Труд? Что нам, до утра его ждать?
- Иду, сэр, - откликнулся Труд из кухни.
- Заснул он там, что ли? - не успокоился м-р Трутни.
- Продолжим, однако, нашу беседу. Добрая беседа, на мой взгляд, - одно
из высших наслаждений. Однако беседа - не лекция. Доктринерство убивает
живую мысль. Я, знаете ли, не признаю систем. Слежу за ходом мысли, и все.
Случай - лучший вожатый. Разве не он привел вас сюда?
- Не совсем, - сказал Виртус, давно пытавшийся вставить слово. - Мы
ищем, как перейти Ущелье.
- Надеюсь, - сказал м-р Трутни, - вы не просите меня пойти с вами?
- Мы об этом и не думали, - сказал Джон.
- Что ж, идите, идите, друзья мои! - и м-р Трутни мелодично
рассмеялся. - Ах, к чему это все! Я часто размышляю о суете ума, которая
влечет нас в гору лишь для того, чтобы сойти вниз, или за моря, чтобы
отведать плохого пива. Coelum non onimam mutamus.[9] Нет, нет, я не против
непоседства, я терпим ко всем человеческим слабостям. Но, как и везде,
секрет тут в том, чтобы вовремя остановиться. Попутешествовал, и будет. Но
Ущелье... Прогуляйтесь лучше по утесам, виды те же, опасности - никакой.
- Мы не видов ищем, - сказал Джон. - Я, например, ищу дивный остров.
- Несомненно, - откликнулся м-р Трутни, - речь идет о каком-то
эстетическом переживании. Что ж, молодые люди - это молодые люди! Кого не
томили мечты, кто не гнался за тенью? Et in Arcadia ego![10] Все мы были
когда-то глупы, и это хорошо. Но воображение, как и аппетит, надо
обуздывать - не ради какой-нибудь трансцендентной этики, а ради собственного
блага. Поднести чашу к устам, ощутить дивный запах и не возжаждать - да, это
большое искусство! В отличие от скота и от зверя человек способен
остановиться там, где лежит граница между наслаждением и его недолжными
плодами. Я не согласен с теми, кто осуждает римлян, принимавших на пиру
рвотное. Того, кто умеет поесть и не объесться, я называю поистине
цивилизованным человеком.
- А вы не знаете, как перейти через Ущелье? - спросил Виртус.
- Не знаю, - сказал м-р Трутни. - Никогда там не был. Человеку