"Михаил Лезинский. Мы с тобой Макаренки " - читать интересную книгу автора

- Конечно, - сказал Лукьяненко и протянул руку за письмом.
- Вот отсюда читай, - показал пальцем Мартьянов.
"...Прочла с интересом "Слово о Пушкине" Твардовского на юбилейных
торжествах, - читал Жора. - Хорошо было сказано, без юбилейного слюнтяйства
и патоки, с настоящей живой тревогой за литературу. Недавно был у меня
разговор с одним молодым парнем (однаконе зеленой молодости). Он с
горячностью сказал, что последние годы читает только современное,
преклоняется перед Ремарком, потому что этот писатель будто бы помогает
очень многое понять в его сегодняшней жизни. "А вот за Пушкина меня не
заставишь взяться!" А я во время этого нашего разговора повторяла про себя:
"Фонтан любви, фонтан живой, принес я в дар тебе две розы..." И это - как
музыка, как мелодия, которая приходит сама по себе, с которой иной раз
встаешь утром. От нее невыразимо хорошо, даже сердце замирает!
И еще, знаешь (в который раз!), поразилась я гению Белинского. Этот
человек - душа мне до боли близкая. Каждое движение его мысли мне
по-человечески понятно, даже его заблуждения, но как он понимал все, до чего
могуче мыслил! Подумать только: он сказал, что Пушкин никогда не умрет
потому, что он - явление не статичное, а вечно развивающееся; каждое
поколение, каждая эпоха будут в нем нуждаться. Он родился на века вперед.
Беливежий - тоже. Читать его спокойно невозможно. Я, например, не могу. На
меня со страниц его статей смотрят его горящие глаза. Поразительный
человек..."
- Хватит читать, - отобрал Мартьянов
письмо, - дальше не о Пушкине.
- Да, здорово пишет девушка, - поднял на Игоря глаза Лукьяненко, - мне
таких писем никто никогда не писал. И вообще серьезно о литературе
разговаривать не приходилось. Все
как-то с шуточками,-словно о чем-то сожалея, произнес Лукьяненко. -
Умная девушка. Игорь Николаевич, - неожиданно сказал он. - А в театре ваша
девушка разбирается?
- Наташа? Конечно! Ни одного нового спектакля не пропускает. А что?
- Хотел бы я знать ее мнение об одной вещи. Весной приезжал театр.
Симоновскую пьесу ставил.,.
- Ну так в чем дело, - обрадовался Мартьянов, - я могу тебя с ней
познакомить. Заочно. Напиши ей. Она будет рада. А то я, признаться, не люблю
отвечать на письма. А она обижается.
- А если я какую-нибудь глупость в письме отколю? - задумался
Лукьяненко. - Я ведь не особенно того... Литфака не кончал.
- За глупость побьет,-совершенно серьезно ответил Игорь.
- Как побьет?!
- Вот так, как меня, - засмеялся Игорь и вновь протянул Жоре письмо, -
вот здесь читай, после P. S.
"...Скажу тебе, что нельзя "над чем-то поспорить", как ты пишешь, а
можно "о чем-то поспорить" и "над чем-то задуматься".
Кстати, о таинственной власти слов. Знаешь новую песню на слова
Евтушенко "Хотят ли русские войны"? У Евтушенко в стихах:
"...Солдаты падали в бою на землю грустную
свою". Слово это в том именно контексте неожиданное и завораживающее,
то единственное, замены которому нет. А поют что угодно, только не это: и
"землю славную", и "землю гордую"