"Михаил Лезинский. Мы с тобой Макаренки " - читать интересную книгу автора

и еще бог знает что. Как это не чувствуют люди... Наташа".
- Н-да, серьезная она... - задумчиво произнес Жора.
- Так давать адрес
- Уж не знаю, что и делать, - замялся Лукьяненко, - давайте на всякий
случай... Может, когда и надумаю. Игорь Николаевич, - внезапно сказал он,-в
Евпатории сейчас
находится московская труппа.
- Ну и что? - насторожился Игорь.
- Когоута ставят, - вздохнул Жора. - Семнадцатого числа. Нельзя ли
как-нибудь в город смотаться?
- Семнадцатого? Сегодня же только второе! - Игорь пошевелил пальцами,
что-то высчитывая. - Нет, семнадцатого не могу - это
ведь четверг! Поедешь в субботу, после работы. Сафонов как раз за
продуктами поедет. Поможешь ему погрузить, а в воскресенье вместе с ним и
назад вернешься. Договорились?
Жора промолчал. Игорь, вспомнив, зачем пришел, протянул ему флягу с
водой.
- На пей, жарища лютая.
Лукьяненко взял флягу, подержал ее в руках и вернул обратно.
- Не надо. У меня есть, - и он ногой выковырнул из земли флягу, -
холодней вашей будет - в холодильнике хранится.
- Ты ж говорил, что забыл ее в палатке?
- Я пошутил. Нате, пейте мою, Игорь Николаевич.
- А ты?
- Да уже обед. Я свежей наберу.
- Верно, - спохватился Игорь и взглянул на часы, - обед. А как же яма?!
Проболтали мы с тобой. Синельников теперь задаст нам обоим, он ведь у нас
вроде парторга на заводе.
- Не задаст. Я эту ямину после обеда добью.,
- Честно?
- Честнее некуда.
И они побежали навстречу машине. Настало время обеда, и Генка Сафонов
собирал монтажников но степи.

Глава седьмая ЩИ ДА КАША

На обед монтажники приехали уставшие и молчаливые. Жара не располагала
к разговорам. Лишь Лукьяненко был сегодня необычно весел и энергичен. Он
подошел к котлу и понюхал поднимающийся над ним парок.
- Щи со свиной тушенкой? - спросил он.
- Щи, - не стал отрицать Волков.
Лукьяненко понюхал воздух над другим котлом.
- Каша?
- Каша, - подтвердил Митрич и добавил для большей убедительности: -
Гречневая с подливой. Подойдет?
- Вполне. Выдачу разрешаю.
Волков расхохотался и заработал черпаком.
Щи были съедены в один момент и тут же была дана оценка - "есть можно,
не отравишь-ся". Кашу похвалили более пылко, на что Волков, должно быть из
прирожденной скромности, ответил: