"Вл. Лидин "Повесть о многих днях"" - читать интересную книгу автора

душно - от кокаина отвыкал, томился. В последнем слове заявил вдруг, что
королева бриллиантов была больна, его заразила - в суде всполошились,
дело подлежало доследованию. Город уже служил, торговал; на ипподроме
проезжали беговых лошадей, спицы американок сияли; в утренних кафе по-
тертые молодые люди черкали беговую афишу пометками.
В деревнях трубы дымились, мужики ехали в лес, в суд. По Кронверкско-
му в черной карете проезжал великий князь: часовые у дворца каменели.
Знаменитый мистер Крукс давал матч бокса: в мутной зале, со стеклянным
потолком, запрыгал, замахал кожаными кулаками; противник тоже запрыгал,
норовил ткнуть под ложечку; наконец, изловчился, ткнул; мистер Крукс
упал, лежал восемь секунд - на восьмой вскочил, снова запрыгал, ударил
противника в ухо: противник упал, лежал 13 секунд - мистер Крукс был по-
бедителем.

II.

Адвокат, Мэри с курорта едва выбрались; вещи их швыряли; на вокзале
сидели на вещах; с мерным топотом, под трубы, маршем торжественным ряды
проходили, каски прокалывали небо. Двуглавый орел простер крылья: под
крыльями собирались в поход, трубили, плакали, уходили. Артиллерия гро-
мыхала. Громом грознейшим раскатывались барабаны: сухим треском тревоги.
На седьмой день, изнуренных, наконец, привез товарный в Москву.
В Москве площадь была забита подводами - лошадей метили, вымеряли,
забирали; офицерам давали дорогу. Адвокат ехал на извозчике - навстречу
проходили ряды со штыками; вечером, под вспыхивающей рекламой, читали
последние телеграммы: русские войска двигались, враг бежал. Черная толпа
по Тверской ползла взад-вперед; вывески вспыхивали, офицеров качали; в
клубе обнимались, жали руки - за сдвинутым длинным столом, с остатками
осетрины, салата - говорили речи. Под председательством генерала на
экстренном закрытом совещании промышленники поклялись: все отдать на за-
щиту страны - перевести фабрики, заводы на военную ногу, - требовали:
заказов, авансов, ссуд. Фабрики задымились, окутанные дымом чернейшим, -
лягушечья ткань полилась, свинцовые брелочки, латунные пуговки, костыли
прочнейшие - заколотилось, растянулось в машинах, аккуратно складыва-
лось. Из деревень самарских, симбирских, рязанских, тамбовских - гнали,
бабы выли, - мужики шли серьезные, трезвые: грузились. Лето было сушли-
вое; поезда длиннейшие увозили: от полей родных, деревень, пахоты. Ар-
тиллерия уже стучала, распахивала новую пахоту. В казармах лежали впо-
валку, в дыму махорочном: утром выстраивали, гнали за город; за городом
бегали, ложились, окапывались, стреляли. Зарево над землей далеко полы-
хало - шли болотами, по шоссе, - обозы растягивались; на обочинах приса-
живались, разматывали онучи, примачивали стертые ноги.
Поезд серый, санитарный, шел ровно; в поезде Мэри, в косыночке, еха-
ла, распоряжалась, обедала с врачами, сестрами в вагоне-столовой. Уже
много погнали тамбовских, рязанских, симбирских - привозили их серые по-
езда назад: в белых чалмах, в марле, с культяпками, на костылях; грузили
в вагоны трамваев, студенты суетились. Корявые, больные, перевязанные
сидели у окон, смотрели: город сизел, мужчины с женщинами в мехах проез-
жали в санях, окна магазинов светились; из трамваев перетаскивали в ла-
зареты: в лазаретах лежали, писали письма, глазели в окна; нарядные дамы