"Владимир Лидин. Сад (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

голосами в- ее саду. Красноармейцы сложили в кучу спиленные ветки,
разровняли граблями навороченную землю, обмыли руки и лица водой из ведра
и сели за утренний чай, необыкновенный после.этого труда на рассвете.
- Вы, сынки, хоть ваше имя скажите, кого мне поминать, - сказала
старуха.
Слезинка вдруг выпала из ее глаза и покатилась по коричневому пятну на
щеке. Пришли откуда-то эти деловые и хозяйственные сынки, пожалели ее
старость, наполнили старый сад молодыми голосами, свежим звуком пилы,
горячей утренней работой садоводов.
- Имена наши - бойцы пехотного полка славной Пролетарской
Краснознаменной дивизии, и окромя никакого имени тебе помнить не надо, -
сказал Глушков. - И если бы пришли не мы, а другие бойцы, каждый так же бы
по мере сил постарался. А еще должен вам, мамаша, сказать - к концу там
третьей или четвертой пятилетки, может быть, каждый гражданин должен будет
в обязательном порядке иметь свой яблонный сад.
Глушков отпивал из кружки горячий чай, хрустел сахаром; круглые щеки
его лоснились. Потом теми же размеренными движениями садовода, какими
привык он пересыпать семена на ладони и готовить для каждого сорта особый
пакетик, было старательно завернуто им в тряпочки все его походное
хозяйство и послуживший для дела садовый нож.
Полчаса спустя горнисты протрубили на площади сбор.
Красноармейцы уже были готовы. В шинели, с вещевым мешком за спиной,
Глушков пошел к дому проститься с хозяйкой.
- Ну, мамаша, - сказал он, подавая жесткое ребрышко ладони, - живи
хорошо. Весной, как цвет пойдет, первым делом следи, чтобы гусеница или
еще какой червяк не завелся. Если, скажем, тля на лист сядет, табачным
раствором опрыскивай.
Яблоко должно уродиться хорошее.
И красноармейцы торопливо зашагали к городской площади. Отовсюду, со
всех дворов, с мест случайного ночлега в походе, торопились красноармейцы,
походные кухни были впряжены, кони ржали. Протяжно и строя в походный
порядок всю эту массу людей, прокатилась по площади команда. Маневры были
закончены, теперь предстояло возвращение на зимние квартиры и отдых.
Высокий и заливистый тенорок левофлангового Силантьева затейливо вывел
первые слова походной песни.
И разом, вслед за первым и сложным коленцем певца, обрушилась могучая
громада голосов. Они как бы сами собой раскрывали на ходу окна, извлекали
жителей, расцвечивали женские руки платками, похожими на спугнутых голубей
в этот утренний час. Теперь пошли сады, тысячи яблонь, корявые стволы,
опустошенные, готовые к зиме, к густым дремотным месяцам отдыха.
Переправившись на другой берег, войдя уже в походный размеренный шаг,
Глушков оглянулся на покинутый город. Высоко к самому небу уходили
деревья. Туман лежал на низкихразвесистых кронах яблонь, и казалось, что
это - цветут сады.
Они были как бы осыпаны белыми цветами, обильным полноцветьем весны,
обещавшим невиданные урожаи. Ему показалось еще, что над крутым спуском
яблонного сада он увидел старуху, с коричневыми пятнами на старом лице,
похожими на родимые пятна на лице матери. И белые клочья тумана знакомо
повязывали платком дорогое лицо, приближенное из детства, из самых
начальных дней его жизни...