"Томас Лиготти. Эта тень, эта тьма (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

этот факт благодаря крайне редкому обстоятельству, которое, без сомнения,
находится в какой-то связи с его заболеванием.
- Его желудочно-кишечным расстройством, - сказал я, все сильнее и
сильнее ощущая симптомы этого недуга в моем собственном теле.
- Совершенно верно. Именно механизм этого его переживания и
заинтересовал меня настолько, что я вложил средства в эту его экскурсию.
Вот что остается столь неясным. Нет ничего явного, если мне дозволено так
выразиться, ни в его Цалал, ни в механизмах Цалал, однако Гроссфогель
выдвигает, на мой взгляд, увлекательные гипотезы и уточнения со столь
подавляющей убежденностью! Но по меньшей мере в одном он ошибается или,
возможно, подтасовывает. Я говорю это потому, что он прибегнул к фигуре
умолчания, касаясь больницы, где его лечили. В процессе изысканий для
моего "Исследования" я изучал подобные места и то, как они управляются.
Мне совершенно точно известно, что больница, где лечили Гроссфогеля, -
крайне прогнившее медицинское учреждение, абсолютно прогнившее. Все там -
маскировка и прикрытие самых устрашающих манипуляций, в истинном размахе
которых, мне кажется, не отдают себе отчета даже те, кто связан с
подобными местами. И дело ни в какой-либо извращенности или
злонамеренности. Просто развивается своего рода тайный сговор, зловредный
альянс между определенными людьми и местами. Они в союзе с... Если бы вы
могли прочесть мое "Исследование", вы бы знали, с какого рода кошмаром
Гроссфогель соприкоснулся в этой больнице, в месте, смердящем кошмарами.
Только в подобном месте мог Гроссфогель столкнуться с этими кошмарными
сознаниями, о которых он распространяется в своих бесчисленных брошюрах и
которые изображает в своей серии скульптур Цалал, утверждая, что они не
плод его сознания или воображения, души или личности, но плод того, что он
видит своим телом и органами физических чувств - этой тени, этой тьмы.
Сознание и все прочее, душа и все прочее - всего лишь маскировка,
сфабрикованная маскировка, как говорит Гроссфогель. Они то, что нельзя
увидеть телом, нельзя воспринять ни единым органом физических чувств. Ибо
на самом деле - они несуществующие прикрытия, маски, личины для того, что
активизирует наши тела способом, какой объяснил Гроссфогель, активизирует
их и использует для получения благоденствия, которое ей нужно. Они
творения: собственно говоря, художественные творения самого Цалал. О,
невозможно объяснить вам это изустно. Я хотел бы, чтобы вы прочли мое
"Исследование". Оно объяснило бы все, совлекло бы покров со всего. Но как
вы можете прочесть то, что никогда не было написано?
- Не было написано? - осведомился я. - Почему оно не было написано?
- Почему? - сказал он, умолк на секунду и сморщился от боли. - Ответ
- это именно то, что Гроссфогель проповедовал и в своих брошюрах, и в
своих публичных выступлениях. Вся его доктрина - если ее можно назвать
так, если вообще возможно что-либо подобное в каком бы то ни было смысле -
опирается на несуществование, на воображаемую природу всего, чем мы себя
считаем. Вопреки его попыткам выразить произошедшее с ним, он не может не
знать, что нет слов, способных объяснить подобное. Слова - это полнейшее
затемнение того самого фундаментального факта существования, того самого
заговора против человечества, которые мог бы осветить мой трактат.
Гроссфогель испытал на себе квинтэссенцию этого заговора - или, во всяком
случае, он утверждает, будто испытал ее. Слова - всего лишь маскировка
этого заговора. Они - конечное средство для маскировки, конечное