"Томас Лиготти. Чудо сновидений" - читать интересную книгу автора

интонацией. Я так же заметил странный свист, который возникал в его
произношении, как будто его естественный низкий голос резонировал с едва
слышными обертонами. "Да, сэр, я разговариваю с вами", продолжал он,
"Фрагмент античности, сохранившиеся остатки современного мира. Нечего
бояться, входной платы не требуется".
Наконец он возник передо мной; это был лысоватый джентльмен
среднего возраста в поношенном костюме - именно такое впечатление о нем
создавал его голос, голос уставшего от жизни мелкого торговца. Его лицо,
отражающее бледный желтоватый свет фонаря, висящего у открытой двери, было
спокойным; источником его невозмутимости было скорее полное душевное
отчаяние, а не безмятежность рассудка. "Я говорю об алтаре бога", сказал он.
"Как бы вы ни были эрудированны, это не то божество, о котором вы могли бы
слышать; это не то божество, над которым вы могли бы смеяться. Он имеет
довольно отдаленное отношение к римской системе колодцев и сточных ям. Но
это не просто Клоацина, не Мемфитис или Робиго. Этого бога зовут Цинофоглис:
бог, не имеющий формы, бог метаморфоз и хаоса, бог распада, бог, несущий
смерть людям, богам и всему живому. Платы не требуется".
Я остался стоять там, где стоял, когда мужчина немного отошел
назад, чтобы я смог лучше разглядеть сквозь открытую дверь то, что
находилось внутри освещенной свечой комнаты. Теперь я видел, что свечи
горели на каждой стороне низкой плиты. Посередине возвышалось нечто, не
поддающееся описанию, некий бесформенный объект, похожий на расплавленные
остатки последствий вулканического извержения. Это, конечно, не могло быть
образом древнего бога.
Сейчас я могу утверждать, что в столь необычных обстоятельствах,
описанных выше, самым разумным было бы лаконично извиниться и покинуть это
место, но, как я уже говорил, тогда я находился под огромным впечатлением
города и всех его тайных закоулков. Очарованный всеми этими инфернальными
пейзажами, я был готов принять предложение пожилого джентльмена. Невозможно
передать то чувство близости к бесчисленным тайнам, носящим имя Цинофоглис.
"Будьте спокойны, сэр. Не волнуйтесь. Бог ответит на ваши молитвы.
Он не обманет, - прошептал он. - И его не обманешь".
Потом, пройдя сквозь маленькую дверь, я подошел к алтарю. В его
центре находился объект из темного монолита, чья изощренная форма намного
превосходила мое воображение. В его очертаниях улавливался какой-то
динамизм, напоминающий движение огромных корней, произрастающих из земли.
Казалось, что в этом чудовищном образе была конкретная сила, мрачная
энергия, скрытая за внешней неподвижностью статуи. На верхней части этой
скульптуры виднелся изогнутый, похожий на руку придаток, застывший в
странном жесте, как будто он находился в таком положении целую вечность и в
любое время мог начать двигаться.
Я подошел ближе к полуразрушенной статуе, оставаясь прикованным к
месту какое-то время. Вдруг я понял, что в уме составляю слова молитвы.
Присутствие ли изваянного из камня зверя или сама атмосфера Виколи
вдохновили меня на молитву и предопределили ее форму? Я думаю, что это были
те мысли, которые они разделяли, предчувствие грандиозных перемен: великие
тайны и великая скорбь, великие чудеса и катастрофы, великие судьбы, великий
рок, и великая единственная смерть. Моя собственная. Конец своей жизни
казался мне драмой, подготовленной странными предчувствиями, снами и
видениями, выросшими в атмосфере возвышенного ужаса, и продолжавшими