"Томас Лиготти. Тсалал" - читать интересную книгу автора

Никто ничего не стал делать. Когда они пришли домой, его сына не было дома.
Больше его никто не видел. Многие что-то там видели, но не могли ничего
внятно объяснить. Все помнили лишь то, когда в ту же ночь раздались звуки
церковных колоколов. Они нашли его там. Реверенд Мэнесс повесился в церкви.
Вплоть до приезда Маккистеров никто не осмеливался подходить к дому Мэнесса.
Потом, казалось, что все забыли это место".
"Так же как мы не могли вспомнить то, что произошло вчера, - сказал
высокий мужчина. - Почему мы вернулись сюда, хотя менее всего хотели бы
здесь находиться. Та тьма, которую мы видели, никто еще кроме нас не видел.
Это даже не совсем тьма, но нечто объемное, полное красок и форм,
затемняющее небо".
- Видение! - сказал один пожилой мужчина, который много лет являлся
владельцем городской аптеки.
- Возможно только это, - ответил высокий мужчина.
"Нет, - сказала Миссис Спайкс. - Это было то, что он сделал,
напоминающее все то, что происходило с тех пор, как он приехал сюда, и
остался здесь. Все те небольшие перемены, которые становились все хуже. Это
надвигалось как буря. Люди видели, что теперь это в городе, около его дома
происходили еще более. Скоро мы сами начнем меняться".
Послышались голоса спорящих людей. Мнения разделились на тех, кто
говорил "мы должны что-то делать", и на тех, кто задавался вопросом: "Что
можно сделать?"
Пока все волновались и шумели в свете лампад и свечей, за окнами церкви
постепенно темнело. Неестественная тьма обгоняла серый полдень. И слова этих
людей то же начали меняться, как менялось все в городе. Среди голосов
слышались и крики протеста, полные страха и тихое бормотание молитв. Вскоре
громкие выкрики стихли, и стало слышно низкое пение слов под завораживающую
гармонию: Тсалал, Тсалал, Тсалал. На церковной кафедре стоял мужчина,
который руководил церемонией. Его странно постриженные волосы светились в
отблеске свечей и масляных ламп. Он в конце концов пришел из своего дома,
где пробыл так долго. Начал звучать колокол, чье эхо отдавалось под сводами
зала. Какофония голосов нарастала. Это были голоса людей, которые прожили
так долго в столь неподходящем месте. Это были жители мертвого города.
Фигура на кафедре воздела руки, и все замолчали. Когда его взгляд
остановился на пожилой женщине, сидящей в последнем ряду, она встала и
прошла к дверям в задней части здания. Человек распростер руки, и женщина
открыла двери.
Сквозь открытые двери можно было увидеть главную улицу Мокстона, но она
уже не была такая как прежде. Тьма опустилась, можно было различить только
огни города, которые были так же бесконечны, как и сама тьма. Ряды
желтоватых уличных фонарей на аллее исчезали в дали бездны. Были видны
фрагменты неоновых вывесок, мерцающая надпись на кинотеатре возникала снова
и снова, как будто отражаясь во множестве черных зеркал. Огни города
становились все бледнее и рассеянней, растворяясь во тьме, которая
охватывала их.
Люди стали приближаться к мужчине на кафедре, который начал спускаться
им навстречу. Они больше не испытывали страха, эти жители мертвого города.
Они достигли экзистенциального предела, последнего слоя бытия, по ту сторону
всякого определения, без формы и сущности: небытие тьмы, которую никто
никогда не видел... или увидит. Так как никто еще не жил, кроме как в