"Виктор Лихачев. Молитесь за меня" - читать интересную книгу автора

народ. Мужскую его половину. Здесь интересует совсем другое. Что
интересует народ. Я вскоре мог убедиться. К нам подсел мужчина, который
назвался Семеном Семеновичем.
Состояние, в котором находился Семен Семенович, можно было определить
как возбужденно-радостное. Но, судя по всему, он желал возбудиться еще
больше.
Анатолий Иванович, словно оправдываясь, сказал мне, что "сам он пьет,
но в меру".
Мне пора было идти дальше. После короткого совещания был найден
оптимальный маршрут, и мы, крепко пожав друг другу руки, расстались.
Но и здесь повторилась старая история. Дороги были запаханы, и я
заблудился.
Вместо Слободки после долгих блужданий я подошел к берегу все той же
реки, что делила на три части Побуж. Это была Вырка. И как в Побуже - с
болотистым берегом и высокой левой кручей. В деревне я насчитал с десяток
домов. Проходившие мимо деревенские ребятишки подсказали, как деревня
называется: Долбино. Я ушам своим не поверил. Как? Деревня братьев
Киреевских, где они родились и прожили большую часть жизни! Я уже не
сомневался, что мне было суждено заблудиться. Вчера я стоял у их могил,
сегодня пришел в их Пенаты. Святой Амвросий благословил меня прийти к
родным местам своих духовных детей.
- Ребята, - спрашиваю, - подскажите, как пройти к усадьбе, она должна
где-то здесь быть. - А у самого перед глазами рисунки Василия Андреевича
Жуковского, который одно время жил здесь у Елагиной, матери братьев
Киреевских и своей племянницы. Какие рисунки! Какая на них идиллия и
красота. Сельский рай! Не стоит забывать, что здесь в Долбино пережил поэт
свое самое сильное чувство, драматически прошедшее через всю жизнь.
Мальчуганы неуверенно переглянулись:
- Вы про памятник говорите?Он там, на горе, - они показали на
противоположный берег Вырки, - Только вы вряд ли туда пройдете.
Я не очень много прояснил для себя, но поблагодарил их, и окрыленный,
забыв про пройденные двадцать пять километров, устремился вперед. Но
вскоре понял пессимизм ребят. Вначале я перешел качающееся дерево, точнее,
переполз и очутился на другом берегу реки. А заодно и в болоте, героически
пройдя которое весь перепачкался в грязи. Но это было еще не все. Затем
мне потребовалось подняться на горку ( кажется, у Жуковского горка
имелась). Но горка поросла крапивой, репейниками и чем-то еще таким, от
чего мои брюки вскоре были облеплены колючими семенами. Наконец, и это
осталось позади. Прошел остатки яблоневого сада... А что я мог ожидать
еще? В шагах тридцати увидел что-то похожее на мраморный постамент.
Подхожу, читаю: "Здесь, в Мишенском... родился русский писатель В.А
Жуковский".
Ничего не понимаю. Мишенское отсюда в пятнадцати километрах. Загадка.
Тем временем оглядываюсь. Трава хорошо вытоптана. Ясно, гоняют коров. От
былых строений никаких следов. Чуть бы посветлее, можно было попробовать
поискать фундамент дома. В таких местах хорошо думается: о беспощадном
времени, о памяти, о беспамятстве... Где-то громыхнуло, - приближалась
гроза. Я понуро, вспомнив, что прошел двадцать пять километров, двинулся в
обратную дорогу. А загадка с памятником оказалась совсем несложной. Утром
мне все объяснили. Василию Андреевичу поставили новый памятник. Неужто