"Альберт Анатольевич Лиханов. Звезды в сентябре " - читать интересную книгу автора

тоже не лез к ним со своими разговорами; он обо всем говорил с Нюськой, а
дома больше молчал.
Одна мысль не давала ему покоя. И когда он с Нюськой разговаривал, и
когда был наедине с самим собой. Вот и сейчас, когда дед сказал про
таракана, эта смутная, неясная мысль стала четкой и понятной.
Раньше Лека не понимал, почему дед радовался, что старуха умерла
весной, в сорок первом. Теперь, когда старик держал в руке таракана и
глядел на него так, будто этот черный огарок принесет счастье, Лека вдруг
понял, что дед Антон радовался не смерти своей старухи, а тому, что она
умерла до войны, не дождавшись ее и так и не узнав о ней.
Лека подумал, что он ни от Нюськи, ни от матери, ни от деда, ни от
кого не слышал, чтобы теперь, в войну, кто-то умер своей смертью - от
старости. Сейчас люди умирали только от войны, только от нее.
Даже Христина тетка, старуха Маковеевна, которая померла прошлой
зимой, кончилась не просто так, а от какой-то болезни, о которой раньше,
до войны, и не слыхивали.
Во всем была виновата война.
Дед постоял у печи, сунул таракана в печной паз и вздохнул, сказав
неожиданно:
- Эх, счастьица бы.
- Счастьица бы... - как эхо отозвалась мать.
"Ну да, - подумал Лека. - Счастьица бы!" Вот о чем он думал столько
времени. Счастья бы!


7

На другой день по дороге в школу Лека спросил Нюську. Даже не
спросил, а сказал просто, но сказал как-то вопросительно, будто Нюська
должна была ответить ему и помочь. Сказал серьезно, подражая деду и
матери, как говорили это они вчера.
- Вот счастья бы! - сказал он.
Потом они долго шли молча, каждый думал о своем.
Листья больше не шуршали под ногами, они лежали мокрые и прелые от
частых дождей и уже не казались дорогими кладами, а были просто горкой
черных и липких остатков осени.
Лека думал о том, что хорошо бы совершить какое-нибудь дело, от
которого сразу всем стало бы хорошо и счастливо, и чтобы поганые немцы
полетели вверх тормашками и припустили обратно.
Нюська думала тоже о чем-нибудь таком, что приносит счастье.
- Вот, - сказала она, - мать говорит, если черная лошадь дорогу
перейдет, значит, счастье, а белая - к беде.
- Это ерунда, - ответил Лека. - Так бы каждый на дорогу встал и ждал,
когда черные лошади пойдут.
- Тараканы вот... - начала Нюська, но Лека только махнул рукой и
вздохнул:
- Во всех избах тараканы...
Он вспомнил вечернюю деревню, когда они с Нюськой ходили рисовать
звездочки, ходили считать горе. Ему снова сделалось жутко от мысли, что
он, Лека, ничего не может поделать.