"Альберт Анатольевич Лиханов. Звезды в сентябре " - читать интересную книгу автора

почтальоном - носит письма.
Христя вошла в избу, поглядела внимательно на Леку и, не глядя на
деда, спросила:
- Не приходила?
Дед Антон мотнул головой.
Христя топталась у порога, без своей почтальонской холщовой
мешковины, и растерянно смотрела то на деда, то на Леку.
- Ты, Лека, иди-ка на клеверище, побери чего, - сказал старик.
Лека послушно стал собираться, шастать по углам, искать корзинку. На
клеверище уже почти ничего не было - это он знал точно, с ребятами был там
не раз, и все они выбрали. А собирали они клеверные цветы - кашку, как
называл он их раньше, когда жили в городе. Кашку клали на железные черные
противни и сушили в печи. Потом мать толкла ее в ступе, и получалась
коричневая мучица. Ее сыпали в мешок и, добавив немного муки, пекли шаньги
с картошкой или оладьи.
Леке эта стряпня из клеверной муки понравилась сразу, и он удивлялся,
чего это мать, глядя, как жует он черные оладьи, вдруг пригорюнивалась
или, того хуже, начинала плакать.
Ему нравилось собирать кашку и приносить домой целую корзину цветов,
пахнущих медом, но сейчас-то там уж почти ничего не осталось. Сентябрь
все-таки.
Лека нашел корзинку и еще раз поглядел на тетку Христю, которая села
на лавку рядом с дедом, и на старика. Дед Антон дул в "корапь" и глядел на
дно кружки. Лека вышел в ограду и огородом пошел к клеверищу.
Из головы не выходил тихий дед Антон.
"Антошка на одной ножке", - вспомнил Лека детскую загадку.


4

Как Лека думал, так и вышло. Он шел домой, а кашка чуть покрывала дно
ивовой корзинки. С клеверища он заглянул в перелесок. Было совсем тихо,
спину припекало солнышко, а последние листья на осинках дрожали и
трепетали, как маленькие пропеллеры, чувствуя даже самые незаметные ветры.
Как по красно-желтому насту шел Лека по листьям, немятым и чистым, словно
свежий снег. Серая кора осинок, нагретых с солнечной стороны, с теневой
была прохладна. Деревья бросали глубокие тени, синие, будто ненастоящие.
Лека увидел два гриба среди листопадного вороха, подивился, что они
лежат как-то странно: один - шляпкой вниз, а другой, поменьше, - боком,
протянул руку и вздрогнул. Он укололся, и капелька крови выступила на
пальце, будто красная бисеринка. Лека улыбнулся - под листьями прятался
еж, а грибы, наколотые на его иголки, лежали на спине.
Ежик растопырил иголки, и большой гриб упал, а второй, маленький,
поднялся вместе с иглами. Зверек сунул нос к животу, и лежал, наивный и
неприступный.
Лека, улыбаясь, поставил ивовую корзинку боком к ежику, забрал рукав
своего пиджака и легонько двинул зверька. Тот, как шарик, перекатился в
корзинку, и Лека, взяв упавший гриб, кинул его ежу, который лежал на
лиловом матрасе из кашки, и сверху присыпал опавшими листьями.
Теперь Лека вприпрыжку, напевая, мчался к деревне. Ежик шебаршил