"Альберт Анатольевич Лиханов. Магазин ненаглядных пособий " - читать интересную книгу автора

Было, но только лишь если поглядеть на то время из сегодняшнего дня.
В ту же пору никто ничего странного не увидел бы. А ежели кто-то заговорил
об этой странности, ему бы ответили: "А что же делать? Жить-то надо!"
И жили! И я не знаю случаев, чтобы заорали, стали жаловаться, если
вдруг на пороге появлялась женщина с детьми и ордером на уплотнение. Мирно
подвигались и жили. Всякое, наверное, было, может, кто-то и побежал
жаловаться, но ничего у него не вышло, а если и вышло, то такая
несправедливость исчезла из памяти, а осталось только это: "Что же делать,
жить-то надо!" И в тесноте надо жить, и в беде тоже надо жить, и когда
почтальонка Муся того и гляди принесет бумажку, от которой завоет кто-то
так, что мурашки по спине...
Бабушка и мама решили меня все-таки в приготовишки не отдавать, пусть
я покормлюсь перед школой в детском садике и уж лучше без полумесяца в
восемь лет пойду сразу в первый класс. А чтобы не ссадили оттуда к
приготовишкам - что просто унизительно в восемь-то без полумесяца, - надо
мне учиться.
И мы с бабушкой начали странные уроки. По дороге в детсад и из него я
считал - уже до сотни! - и читал. Но читать на улице можно было только
вывески.
Дорога с бабушкой из детского сада - утром-то все-таки поспешали! -
была долгой и забавной, и за эту дорогу много я выучил в ту пору разных
слов, которые бабушка объясняла в силу своих знаний и пониманий. Вывески
были разные, они отличались по цвету, преимущественно черные и бордовые с
белыми или золотыми буквами, по размерам - от совсем маленьких до длинных
и застекленных, по словам - понятные, написанные полными словами или
сокращенные, словно засекреченные. Например, "Гортоп". За этой вывеской,
во дворе, лежали дрова, возле дров всегда суетился народ, хотя еще совсем
недавно, несколько месяцев назад, до войны, на дровах всегда дремал сторож
в валенках и было тихо, как в глухом лесу.
Некоторые вывески звучали торжественно и нелепо, особенно зимой, - я
и зимой читал все те же вывески, их на зиму никто не менял: "Общество
спасения на водах".
Некоторые вывески соединяли в себе слова совершенно уж невероятные,
и, хотя бабушка раскрывала их земной смысл, они так и оставались для меня
обозначением каких-то неземных дел: "Райфо", "Райплан", "Районо".
Бабушка поясняла, что за мудреными словами скрываются районные
финансы, районный план и районный отдел народного образования, но я
словечко "рай" воспринимал буквально, и мне казалось: в доме, на котором
висят эти таблички, находятся райские финансы, райский план и райский
отдел народного образования. Обшарпанный этот дом в густых зарослях мальвы
казался мне местом сказочным, там, на трех невысоких этажах, мне слышалась
райская музыка, необыкновенные цветы, похожие на одуванчики, только не
желтые, а красные, голубые, сиреневые, на длинных ножках, и в этих цветах
лежат пачки совершенно натуральных нашенских денег, какие-то чертежи. Как
выглядит народное образование, я так и не придумал за все эти долгие годы,
потому что сразу за углом открывался вид на мой необыкновенный магазин.
- Читай, - подталкивала меня бабушка, но я не спешил исполнить ее
команду, а любовался внешним видом моего магазина.
Он был необыкновенным во всем, начиная с входа: у большого каменного
дома как будто обрубили угол, верхние этажи украшали фальшивые балкончики,