"Альберт Анатольевич Лиханов. Детская библиотека " - читать интересную книгу автора

подумала, как днем, в классе. Не хотел, чтобы она решила, будто я
настоящий хулиган, здорового парня в снег свалил. Вот и брякнул, чтобы
этот внук быстрее поднялся.
Она, конечно, была еще далеко и ничего не слышала, но разве только в
этом дело?
Однако мое слово на белобрысого подействовало. Он вскочил, стал
озираться, но, увидев Анну Николаевну, обернулся ко мне и сказал:
- Дурак! Какая это училка?
Учительница подошла уже близко и наверняка слышала эти слова. И
значит, поняла, кто назвал ее так вначале. Мало того, что я белобрысого в
снег свалил, так он еще и благородный, а я...
- Что же ты весь в снегу, Артур? - спросила Анна Николаевна, подойдя
к нам и принимаясь отряхивать белобрысого. Выходит, они знакомы, еще не
хватало, и сейчас этот малый начнет рассказывать про то, как я придумал
графиню. А наша учительница улыбалась парню из другого класса, вовсе не
замечая меня, своего ученика. - Решил испробовать первый снег? Ну и как?
- Хорошо, Анна Николаевна, - ответил он. - Пахнет, как... как, - он
заикался, но без всякого, впрочем, смущения, просто слово выбирал, - как
чистое белье, когда оно с улицы.
- Только наоборот, - кивнула она. - Не снег пахнет бельем, а белье
снегом, морозом, чистым воздухом. Ну, передай привет Татьяне Львовне.
Она сделала несколько неспешных шагов, будто раздумывала, идти ли ей
или поговорить еще немного с белобрысым парнем, который ей, похоже, очень
нравился, и вдруг, совсем неожиданно, повернулась ко мне.
- А ты, Коля, - спросила она, внимательно разглядывая меня, -
записался в библиотеку?
Я быстро кивнул.
Откуда она догадалась, как она узнала, что мне ужасно плохо? По моему
лицу? По моей согбенной фигуре? А может, почувствовала, что я, по
нечаянности обронив слово "училка", казнюсь теперь всей душой, и решила
помочь мне, дать понять, что не сердится, зная мое настоящее отношение и к
ней, и ко всяким другим выражениям? Великий и тонкий человек была наша
мудрая и любимая Анна Николаевна. Мне бы хватило для полного ликования и
этой одной ее фразы, ее вопроса, интереса ко мне, чтобы не только слова,
но и мысли глупой никогда не возникло по отношению к ней у меня, а одна
только пламенная благодарная любовь. Да не любви она добивалась. Ее, нашей
любви, было у Анны Николаевны через край. Нет, она про меня думала, обо
мне пеклась, о том, чтобы не давила никакая смутная печаль мою душу
тяжелым камнем. И она не пошла дальше, не заторопилась, а спросила
улыбаясь:
- И какую же книгу ты взял?
- "Что я видел", - пролепетал я.
- Бориса Житкова? - уточнила она. И вздохнула. - Какие вы счастливые!
Счастливые? Почему?
И я, и белобрысый парень смотрели на нее, не понимая, и тогда она
легко рассмеялась:
- Конечно, счастливые! Ведь вы прочитаете столько чудесных книг! И
все они еще впереди!