"Альберт Анатольевич Лиханов. Детская библиотека " - читать интересную книгу автора

всяких подсказок, и было горько идти, обнимая его в последний раз и зная,
что мы расстаемся.
Даже комок стоял в горле, будто перед слезами.
Татьяна Львовна изменилась с тех пор, как я увидел ее плачущей.
Раньше она радовала нас своей непохожестью на остальных женщин, на наших
мам и бабушек, и эта непохожесть была, конечно, прежде всего в одежде, но
и не только - теперь я понимал это.
Татьяна Львовна отличалась от всех своей одеждой, это верно, но и еще
своей беззаботностью, вот чем, неумением - а может быть, нежеланием! -
унывать.
Теперь она ничем не отличалась от наших родных. Ее лицо сморщилось и
усохло, она стояла, ничего не видя перед собой, и была очень
немногословна. Точно находилась совсем в другом месте.
Мы с Вовкой зашли в закуток, я велел ему обождать, вновь вышел в
библиотеку и сказал Татьяне Львовне, что мне надо поговорить с ней. Она
открыла дверь закутка, и я протянул ей Пушкина.
- Ах, вот он где, - сказала она рассеянно, - а я совсем забыла! Ищу,
ищу его, нигде нет.
Неужели? Не может быть!
Я никак не мог поверить, что Татьяна Львовна забыла, где ее любимый
Пушкин. Ведь она говорила, что он всегда с ней, что она представить себя
не может без Пушкина, Лермонтова и Гоголя.
Татьяна Львовна сидела на краешке стула, гладила тисненый переплет и
смотрела куда-то мимо нас. Потом сказала:
- Все - война!
Мы молчали, не очень поняв ее.
- Все война виновата. Говорят, они сожгли Царское Село.
Мы опять ничего не понимали. Таращились, наверное, на нее, а еще
друзья Пушкина. И вдруг я понял, что Татьяна Львовна нигде не отсутствует,
а очень внимательно смотрит на нас, переводя взгляд с Вовки на меня и
обратно.
- В Царском Селе - лицей, - сказала она, - такая школа, где учился
Пушкин.
Я кивнул. Мы ведь действительно читали стихи про лицей.
- Лицей сожгли фашисты, - вздохнула Татьяна Львовна, - и могилу в
Михайловском... - она помолчала, выбирая слово, добавила: - Осквернили.
Варвары.
Она улыбнулась, но это было лишь слабое подобие ее прежних улыбок.
- Ну, вы побродили по Пушкину? Почувствовали его? Услышали его
сердце?
Мы, улыбаясь, кивали.
- Это такое счастье! - сказала она и кивнула нам. - Поздравляю вас.
Поздравляю с этим счастьем.
Пора было или уходить, или, напротив, оставаться, чтобы поработать,
поклеить старые книги, но Татьяна Львовна не хотела заканчивать этот
разговор. Точнее, она все сидела, и мы стояли перед ней, своим видом
показывая, что она может не беспокоиться, а вести себя так, как захочет.
- Я думала, мы спаслись, когда приехала из Ленинграда, - сказала она
горячо, словно оправдываясь. - Главное - Артур, но он простыл раз,
другой... Это я недоглядела.