"Альберт Анатольевич Лиханов. Детская библиотека " - читать интересную книгу автора

Татьяна Львовна не уходила в глубь рынка, стояла почти у входа, и все
было так, как обрисовала бабушка.
На левом плече, задевая землю, висело бархатное пальто, а обеими
руками, будто и в самом деле икону, она держала Пушкина, бережно прижимая
его к груди.
Несмотря на ясное утро, ветерок поддувал знобкий, и Татьяна Львовна
постукивала друг о дружку валенками в резиновых калошах, Однако сама она
оставалась неподвижной, словно оледенелой, не то что остальные продавцы,
которые переговаривались между собой, часто крутились на месте, некоторые
толкались весело для сугреву, словом, были оживлены и даже возбуждены.
Покупатели к Татьяне Львовне подходили даже чаще, чем к другим, всех
интересовало необыкновенное бархатное пальто, а на книгу никто почти не
смотрел. Но и пальто не покупали, все только щупали его да посмеивались.
Ну и цену спрашивали - так, из любопытства.
Я стоял за спиной у Татьяны Львовны и в упор глядел на ее затылок. И
чем дольше глядел, тем больше жалел старуху в ватнике, подпоясанном
нарядным лакированным пояском, и пальто ее необыкновенное, из той поры,
когда она была артисткой, и книгу ее юности, и Пушкина Александра
Сергеевича, и себя жалел, и Вовку, и библиотеку, где до войны был табачный
магазин, и этих продавцов, которые тут толкутся из-за нужды, и весь этот
рынок жалел, и холодный наш городок.
Слезы навернулись на глаза, мир, окружавший меня, стал расплывчатым,
и в это время Татьяна Львовна повернулась ко мне.
Я не хотел, чтобы она увидела меня таким, моргнул и стер слезы.
- Ну что ты? - сказала она дрогнувшим голосом и заплакала сама.
Я думал, что переполнен словами, я думал, сумею уговорить Татьяну
Львовну не делать этого, но оказалось, что никаких слов у меня нету.
Ни единого, даже самого завалящего словечка.
Я глядел на нее, и губы у меня тряслись. Пушкин! Бедный Пушкин!
- Какая прелесть! - услышал я мужской, рокочущий голос. - Мечта моего
детства, издание Вольфа! Наконец-то!
Я повернулся.
Перед Татьяной Львовной стоял еще совсем не старый капитан первого
ранга - три звезды на черном морском погоне, а левая рука на перевязи. Он
жадно взял Пушкина здоровой рукой, неудобно примостил его возле повязки,
казалось, еще немного, и он уронит книгу.
- Сколько? - спросил моряк.
- Пятьсот.
- Не дорого?
- Топленого масла, - ответила Татьяна Львовна. И добавила: -
Больному.
Капитан отдал деньги, схватил книгу и быстро пошел к выходу. У самых
ворот он обернулся и пристально посмотрел на нас - на старуху в ватнике и
мальчика. Потом опустил голову и торопливо зашагал прочь.
Татьяна Львовна глядела туда, где только что был капитан, побелевшими
мертвыми глазами. Повернулась ко мне. Губы ее тряслись. Она что-то хотела
сказать, но так и не сказала.
Такой я запомнил нашу библиотекаршу навсегда - в телогрейке с
блестящим пояском. А на плече бархатное пальто.
Последний ее портрет в моей памяти.