"Альберт Лиханов. Слетки" - читать интересную книгу автора

Был, конечно, и еще народец в Гореве, но те еще мелюзга, будущий,
конечно, кадровый резерв, но это предстоящее из десяти-то с немногим лет
проглядывает невнятно и туманно. В общем, слаба была в ту пору горевская
детвора, и Бориска не велик шиш, в атаманы никакие не годился, скорей уж
Витька Головастик да Васька Аксель могли на это претендовать, хотя бы и по
возрасту - были они все-таки постарше, - но той порой и братаны-то гляделись
еще мирными телятами, хотя и помыкивающими уже юношескими, с хрипотцой,
голосами, сбиваясь с фальцета на баритон и крякая при том, да и охотно уже
матерясь.
Подумавши, Бориска направил свои стопы к братанам Горевым. О
приключениях последних дней рассказал прямодушно, не таясь. Братьев
возмутило подлое коллективное нападение, а ведь и они в той же школе
учились, вот, знай бы заранее, на троих-то, небось, рахнулись полезть, а
если б еще прибавить Петю, Федю и Ефима...
Принялись соображать: шестеро против десяти, это как? Слабовато? Или в
самый раз? Нет, ну, ясное дело, против шестерых не поперли бы, каждый Горев
хоть куда, - а один на один все котомки отдадим, - но все же и преимущества
никакого. Надо бы еще землячков - поболе или поумелее.
Была осень, сидели они на бревнышках возле Витьки-Васькиного дома,
крутили пальцами в собственных носах.
- Надо чему-то научиться такому, - сказал Бориска.
- Боксу, что ли? - спросил Головастик.
- А есть еще карате, - поддержал Аксель, - джиу-джитсу, еще что-то там
такое, вон даже президенты не брезгуют, а мы че?
- Президенты президентами, - протянул Бориска. - Они люди ученые,
образованные, им можно на ковриках, на этих самых татами. А мы...
- Ну и что?
- А вот что: раз - и в нос, и с копыт долой, понимаешь? В нос, и с
копыт! Дважды два.
- Значит, бокс? - догадался Аксель.
- Бокс, - кивнул Бориска. И все вздохнули. Никакого бокса в их городке
и в помине не было...
Расходились с бревнышек тяжеловато. Навстречу попалась троица: Петя,
Федя и Ефим. Обрадовались, встретив однофамильцев, разглядев Бори-ску,
предложили притырить из дому пивка. Витька с Васьком согласились, но Борис
уперся - не хотелось ему этого проклятого пива, хотя забыться, просто от
всего отключиться он бы и не возражал.
А от угощенья все же ушел. Дома его ждал Глебка. Прибежал и прижался
всем своим хлипким тельцем, будто к отцу.
Вот тут Бориска всхлипнул. Он и сам не знал, как можно к отцу
прижаться, припасть, потому что не знал отца, но вдруг к нему, еще
мальчишке, припадает младший братик, и в нем совсем нежданно вздрагивает,
просыпаясь, какое-то новое, совсем не детское чувство. Не только любви к
Глебке, не одно только желание прижать братика к себе и обнять, но и еще
что-то посерьезней, повзрослей. Какой-то такой груз привалил на плечи. Это
была внезапная, тяжелая о Глебке печаль - как он вырастет, кто его защитит,
каким станет?
Как просыпается отцовское чувство? Вот уж истинно серьезный вопрос, на
него и ответишь-то не сразу.
Но спросим попроще: не есть ли чувство братства, чувство любви мальчика