"Альберт Лиханов. Собрание сочинений в 4-х томах Том 1" - читать интересную книгу автора

ласково Христей. Лека вспомнил, как Нюська говорила ему, будто Христя поет и
у нее красивый голос. Лека не верил и смеялся над Нюськой. Никогда он не
слыхал, чтобы почтальонка Христя пела, да и сама она никак не походила на
такую, которая умела бы красиво петь. Была тетка Христя большая, больше всех
в деревне, и угловатая. Плечи у нее торчали прямо от шеи, как будто там не
плечи и не руки, а крылья, а лицо у нее было некрасивое - тоже большое и
скуластое, будто кто его топором из сосны срубил.
Но хоть была она велика, мать говорила Леке, что Христя больная и все в
деревне ее жалеют и потому не смеются, что она большая, а работает она
почтальоном - носит письма.
Христя вошла в избу, поглядела внимательно на Леку и, не глядя на деда,
спросила:
- Не приходила?
Дед Антон мотнул головой.
Христя топталась у порога, без своей почтальонской холщовой мешковины,
и растерянно смотрела то на деда, то на Леку.
- Ты, Лека, иди-ка на клеверище, побери чего, - сказал старик.
Лека послушно стал собираться, шастать по углам, искать корзинку. На
клеверище уже почти ничего не было - это он знал точно, с ребятами был там
не раз, и все они выбрали. А собирали они клеверные цветы - кашку, как
называл он их раньше, когда жили в городе. Кашку клали на железные черные
противни и сушили в печи. Потом мать толкла ее в ступе, и получалась
коричневая мучица. Ее сыпали в мешок и, добавив немного муки, пекли шаньги с
картошкой или оладьи.
Леке эта стряпня из клеверной муки понравилась сразу, и он удивлялся,
чего это мать, глядя, как жует он черные оладьи, вдруг пригорюнивалась или,
того хуже, начинала плакать.
Ему нравилось собирать кашку и приносить домой целую корзину цветов,
пахнущих медом, но сейчас-то там уж почти ничего не осталось. Сентябрь
все-таки.
Лека нашел корзинку и еще раз поглядел на тетку Христю, которая села на
лавку рядом с дедом, и на старика. Дед Антон дул в "корапь" и глядел на дно
кружки. Лека вышел в ограду и огородом пошел к клеверищу.
Из головы не выходил тихий дед Антон.
"Антошка на одной ножке", - вспомнил Лека детскую загадку.

4

Как Лека думал, так и вышло. Он шел домой, а кашка чуть покрывала дно
ивовой корзинки. С клеверища он заглянул в перелесок. Было совсем тихо,
спину припекало солнышко, а последние листья на осинках дрожали и трепетали,
как маленькие пропеллеры, чувствуя даже самые незаметные ветры. Как по
красно-желтому насту шел Лека по листьям, немятым и чистым, словно свежий
снег. Серая кора осинок, нагретых с солнечной стороны, с теневой была
прохладна. Деревья бросали глубокие тени, синие, будто ненастоящие.
Лека увидел два гриба среди листопадного вороха, подивился, что они
лежат как-то странно: один - шляпкой вниз, а другой, поменьше, - боком,
протянул руку и вздрогнул. Он укололся, и капелька крови выступила на
пальце, будто красная бисеринка. Лека улыбнулся - под листьями прятался еж,
а грибы, наколотые на его иголки, лежали на спине.