"Альберт Лиханов. Собрание сочинений в 4-х томах Том 3" - читать интересную книгу автора

Семка, радист наш, зеленый пока парнишка, о доме, кажется, скучает, хотя и
не говорит, а дядя Коля Симонов о жене своей Кланьке, которую клянет и к
которой обещает не возвращаться. Однако, я думаю, вернется, потому что любит
ее, любит, несмотря ни на что, и без Шурика, сына своего, жить не может.
Разный народ у нас тут собрался, разноцветный, можно сказать, и по
возрасту, и по жизни, а все-таки тут я узнал настоящее товарищество.
Не знаю, Аленка, как дальше будет, как повернется жизнь, но нравится
мне мое нынешнее бытие. Еще в институте я заметил: когда выучишь что-нибудь
здорово, разберешься как следует и ребята к тебе идут, словно к спецу, за
разъяснениями, чувствуешь себя хорошо, уверен в себе, собой доволен. Теперь
такое состояние у меня постоянно. Каждый вечер, когда сидим у костра после
дневной жуткой, изнурительной гонки, чувствуешь себя человеком, хорошо
как-то, в душе музыка играет.
Еще вот я тебе что скажу. Человеку очень важно одиночество. Не такое
одиночество, когда ты совсем один, а вот такое, как у нас. Каждый о ком-то
скучает, каждый здесь одинок, и это одиночество нас сближает, соединяет в
свой, мужской коллектив. Можно, конечно, опуститься в мужском коллективе,
тут важен, так сказать, лакмус, основной дух, главный человек. Наш главный
человек - Слава Гусев, наш основной, общий дух - вот это скучание по близким
и одиночество наше, если хочешь, нас облагораживает.
Я часто думаю, почему так? Нас всего четверо, нас никто не
контролирует, на нас никто не глядит. Что же движет нами, что заставляет не
волынить, честно вкалывать, вкалывать от души, помогать друг дружке,
заботиться, как заботились сегодня обо мне Симонов и Гусев, не пуская
вперед, - ненавязчиво, скрыто, как бы стесняясь, заботились, - что Семку
заставляет встречать нас с работы, словно родителей, что ли, или выходцев с
того света - дикой тунгусской пляской, криками, а то и пальбой. (Это он,
когда космонавты летали, палил в их честь, а потом мы первое место за апрель
получили.)
Нет, ты не думай, Аленка, что обстановка у нас дистиллированная. Слава
Гусев свои мысли, особенно в маршруте, выражает чаще всего крепким словом,
но я к этому привык, к тому же сие отнюдь не говорит о его испорченности или
порочности. Просто он вот такой - и все тут. Но, начни я стихи, к примеру,
читать, Славка и слова плохого не обронит, и, наоборот, на дядю Колю
Симонова цыкнет, если тот как-нибудь неловко выразится.
Ни нежности, ни внешней заботы никто у нас, упаси бог, друг к дружке не
проявляет, наоборот, скорей ругнется лишний разок, но в серединке-то я это
очень хорошо чую - спаялись мы в плотный монолит, и случись так, что нам
пришлось бы разойтись, разъехаться, разлететься, каждый долго тосковать о
других станет, потому как ты помнишь: "нет уз святее товарищества", и
товарищество это, вот поди ж ты, обосновалось среди нас, четверых разных
людей.
Я понимаю, конечно, все проверяется делом, все испытывается, и
настоящую цену друг другу мы поймем, когда - не дай бог! - случится
что-нибудь с нами. Но чувствую, что в испытании, коли придется, все у нас
будет нормально. Не больно-то силен я, прямо признаюсь, хотя и крепну у себя
на глазах, хлипок довольно Семка, оттого и не берет его в трудные маршруты
Слава Гусев, заставляя кашеварить, поддерживать связь и сторожить лагерь,
зато дядя Коля Симонов силен, и Слава Гусев тоже, и оттого, что мы - не
каждый поодиночке, а все вместе - и мы с Семкой сильней и надежней кажемся.