"Альберт Лиханов. Собрание сочинений в 4-х томах Том 3" - читать интересную книгу автора

мысли или раскавычивая классиков.
Этот день был как бы смотром его всевозможных дарований, и всякий раз
он оставался доволен, убирая в стодвадцатикилограммовую оболочку, как в
пенал, свой действительный характер.
Сейчас, когда вертолет несся над тайгой, оставляя на земле неотвязную
тень, и разговаривать из-за треска моторов было невозможно, Кирьянов как бы
внутренне готовился к предстоящему вечеру.
Время от времени он взглядывал в иллюминатор, хотя глядеть по
негласному уговору должны были пилоты, знающие, куда и по какой надобности
летит сам начальник отряда, и взгляд на землю вызвал в нем чувство приятного
удовлетворения.
На сотни километров внизу кипела тайга, однообразная, скучная весной, и
на этих сотнях километров он, ПэПэ, был полновластным, безоговорочным
хозяином. Отряд работал тут уже несколько лет, их деятельности придавали
значение, увеличивая каждый год количество партий, людей, техники, Сибирь
осваивалась вовсю, по-настоящему, - но сколько еще было до этого настоящего!
Сколько первых троп, первых просек, первых отметок на картах, пока не
начнется здесь хоть какая-нибудь маломальская жизнь.
Нет, все это было впереди, и про себя ПэПэ готовился к будущему, к
тому, что заслужено: новым должностям, на этот раз в управлении, а то и
выше, к наградам, вполне возможно - орденам, к скромным рассказам в тесном
кругу приятелей, - впрочем, что ж стесняться, можно и в широкой аудитории, -
о нелегком, суровом, полном лишений и невзгод, как пишут сочинители, труде
знатного, умелого первопроходца.
Это, конечно, будет, придет, бесспорно, надо только не загадывать
вперед, вопрос упирается во время, в несколько каких-нибудь лет.
Кирьянов помнил двух геологов, молодых довольно парней, выступавших у
них в управлении. Оба получили Ленинские премии за открытие нефти,
кандидатские степени без защиты - только по отчетам, и их появление тогда
влило в ПэПэ новые силы. Теперь образ двух парней в освещенном яркими огнями
зале был для Кирьянова своеобразным эталоном, жизненным стимулом, миражем,
который возникал время от времени из памяти, обнадеживал на дальнейшее.
Он взглядывал в иллюминатор вертолета, властно осматривал таежную
равнину и, не смущаясь смелых параллелей, сравнивал себя с Семеном Дежневым,
прошедшим через всю Сибирь, чтобы покорить ее.
Кирьянов усмехнулся. Что скрывать от самого себя - ему казалось, что
даже внешне он походил на Дежнева, если бы вот только волос наверху
побольше. Но этот недостаток свой он прикрывал, зачесывал волосы сзади и с
боков вперед, на манер московского телевизионного диктора, а в остальном в
чертах лица, светлых глазах - все сходилось.
"Ха-ха! - раскатился над собой Петр Петрович. - А вы, гражданин
начальник, порой глупеете, так до орденов и регалий можно не добраться. Но
тут же успокоил себя: - Ничего, в день рождения можно".
Можно, конечно, можно, а ему, начальнику отряда и хозяину всех этих
необжитых, пустынных мест, "губернатору", как шутят его друзья, можно много
чего. Кирьянов вновь скосил глаз в иллюминатор, усмехнулся, вспомнив одного
свободолюбца, начальника партии, который ушел от него каким-то клерком в
геологическое управление. Насчет клерка это он, ПэПэ, побеспокоился, не
лыком все-таки шиты, все-таки кое-что разумеем в устройстве этого мира, но
было время, тот начпартии бушевал. На открытом собрании правду-матку резал.