"Альберт Лиханов. Собрание сочинений в 4-х томах Том 3" - читать интересную книгу авторастаршина, лежал на животе, выкинув вперед правую руку, а на указательном
пальце висело колечко гранатной чеки. Гранату он швырнул, а упал уже мертвым. Веером возле них распластались немцы. Фашистов было двенадцать или тринадцать. Они хотели взять солдат, а те не сдались. Не сдались... Николай оглядывал немую картину, это был финал боя, финал победы двоих солдат над целым отделением фашистов, и Николай вдруг понял, что он не просто могильщик, а что ему поручено от людей - от этих солдат, от их вдов, матерей и детей - увидеть последний человеческий шаг. Что ему поручено понять, оценить и запомнить этот шаг. Вечером, при свете коптилки, Симонов написал письма матерям солдат: у обоих в карманах сохранились полуистлевшие конверты. Неумело и нескладно, но обстоятельно и подробно, словно он был свидетелем боя и воевал рядом с ними, Николай сообщил, что рядовой такой-то и старшина такой-то уничтожили двенадцать врагов. Вдвоем. Краткое письмо составил он и в часть, где воевали эти солдаты. Может быть, там не знали, как погибли они. А Симонов знал. Знал. Уже за границей, в Польше, получив несколько медалей, - похоронную команду, видно, из сочувствия к ее работе, никогда не обходили, - Николай вместе со своими товарищами был неожиданно поднят по тревоге и грузовиками переброшен в незнакомое место. Дело было ранним утром, стлался туман, на ветках кустов взблескивали капельки влаги. На большой поляне, куда пригнали грузовик, стояли "виллисы", много офицеров, генерал, какие-то люди в штатском и немец в фуражке с кокардой. голубая шинель застегнута на все крючки. Руки он держал за спиной и опустил их только раз, когда все закончилось и с ним стали говорить люди в штатском. Пока же команда стояла в сторонке, строем, хотя и вольно, перекуривала перед заданием, а офицеры отмечали на поляне какие-то точки. Потом они начали копать. Николай думал, это склад снарядов, однажды им приходилось уже работать за саперов, но под тонким снегом и слоем земли было совсем другое. Они копали в одну шеренгу, поднимая землю на себя и пятясь, и перед ними открывалась жуткая картина. Это была яма, заваленная женскими трупами. Лопаты звякали, цепляясь иногда одна о другую, на поляне, где было много народу, стояла мертвая тишина. Старшина с обгорелым лицом работал вместе со всеми, на правом фланге, ведя ровную линию, соответствующую краю ямы, и вдруг, краем глаза, разгибаясь, чтобы отбросить землю, Николай увидел, как старшина бежит. Бежит к немцу, подняв над собой лопату. Николай молча кинулся ему наперерез, пытаясь задержать, но не успел. Мордастому фрицу повезло: он уклонился, и удар лопаты пришелся по плечу, да и то черенком, который, правда, с треском переломился, хотя черенки к лопатам в похоронной команде насаживали крепкие. Немец упал, старшина с остервенением пнул его пару раз, но его схватили подбежавшие люди, стали оттаскивать, а он хрипел, оборачиваясь к генералу: - На передовую, отправьте меня на передовую! Николай повел старшину в лесок, подальше от рва. Тот переставлял негнущиеся, словно враз одеревеневшие ноги, часто спотыкался, глядел вперед |
|
|