"Эдуард Лимонов. Эксцессы" - читать интересную книгу автора

Дернулись и на мгновение застыли. Дело было сделано, хуй был в ней, губы ее
пола и волосы ее пола крепко обнимали и обвивались вокруг члена мужчины.
"Опять эта сладкая наполненность, - наверное, думала она. - Опять во мне
самец. И, значит, я жива. И, следовательно, я опять женщина, и опять молода.
Во мне мужчина, и это доказательство".
Так как мы были друг другу совершенно чужие, чувства наши были чистыми и
честными. Никакой стеснительности между нами не было, последние остатки
неживотности и цивилизованности были уничтожены квайлюдами и травой, и она
орала, стонала и рычала, а я с шумом вдыхал воздух, время от времени
взглатывая слюну, с похабнейшим шумом, следует сказать. После
многочисленных движений и несколько раз сменив позиции, все время чувствуя
друг друга, чувствуя любое, мельчайшее движение, мы наконец кончили вместе,
хрипя, надуваясь и дергаясь, как две огромные лягушки. Я глубоко вжал ее
живот своим пахом в кровать, в последней конвульсии, и там, невидимо, в
нее, в глубь ее внутренностей, брызнула моя сперма...
Очнувшись через мгновение, я увидел экран ТВ - и рожу Рода Стюарта. Рожа
мистера Стюарта напоминала оголенный, стоячий хуй, по которому,
содрогающемуся, течет вниз сперма. Я захохотал.
"Что?" - спросила она, высвобождая себя из-под меня, осторожно, нежно и
благодарно. "Род Стюарт похож на член", - сказал я. Она заглянула в ТВ,
стоящий в изножье кровати. "Да, ты прав, - расхохоталась она. - Стюарт
очень сексуален".
"Похабно сексуален, - добавил я. - Мужчина и женщина одновременно.
Старая блядь с хуем".
Она, хохоча, встала и пошла в ванную комнату. Через несколько минут она
вернулась оттуда, завернутая в красное кимоно, с полотенцем, от которого
исходил пар.
"Дай мне твой член, - потребовала она, улыбаясь. Я послушно повернулся и
подставил ей член. - Французская женщина - это не американская женщина, -
сказала драг-дилер нравоучительно. - Французская женщина с детства приучена
к гигиене и к заботе о мужчине. - Она тщательно протерла мой член горячим
полотенцем и унесла полотенце в ванную. - Ты хочешь есть?" - спросила она,
появившись опять.
"Да, - согласился я. - Очень".
"Я закажу по телефону еду. Правда, в это время ночи, - она посмотрела на
часы, - только китайский ресторан открыт. Ты любишь китайскую еду?"
"До сих пор еще не выработал предпочтений и неприязней, - сказал я. -
Да, я люблю и китайскую еду".
Она заказала два блюда креветок, свинину для меня, еще биф и два морских
супа. Как женщина разбитная и практичная, она некоторое время поболтала с
принимающим заказы китайцем, чему-то засмеялась, повторила заказ опять и
вдруг углубилась в беседу о качествах креветок. Я опять поглядел в ТВ, тот
же самый канал, что и в жигулинском "охуенном пентхаузе", представлял миру
людей рок-энд-ролла. Эвелин закончила разговор о качествах креветок. "Через
десять минут, - сообщила она довольно и, погладив меня по голому колену, я
сидел в кровати по-турецки, спросила: - Хочешь чего-нибудь?"
"Джойнт", - попросил я. Она послушно стала делать мне джойнт, время от
времени посматривая на меня.
"Это было замечательно, - сказала она. - Ты знаешь женщину, Эдуард, ты
европейский мужчина. Это было очень-очень хорошо".