"Эдуард Лимонов. Стена плача" - читать интересную книгу автора

джинсовом костюмчике, купленном на Канал-стрит, 1 доллар 25 центов брюки и
3 доллара куртка. Аборигену не стоило труда мгновенно понять, что я за
птица.
- Что я могу для вас сделать, "ян мэн"? - спросил меня сэйлс-мэн
Зигмунд Фрейд. Черноглазый, веселый и подозрительный, он изъяснялся на
грубейшем английском, свидетельствовавшем о куда более низком социальном
положении, чем у его двойника, но по хитрым глазам было видно, что опыт и
практика сделали из него отличного чтеца человеческих душ.
- Я хочу приобрести нож, - сказал я. - Мне он нужен.
- Я вижу, "янг мэн", - согласился Фрейд. - Тебе он действительно
нужен.
Представители его племени обыкновенно отличаются разговорчивостью. В
штате Нью-Йорк продажа населению оружия по воле властей чрезвычайно
затруднена, магазин вовсе не был забит посетителями, бедняга Фрейд, по-
видимому, страдал от вынужденного мутизма... Правда, он мог разговаривать с
другими сейлсменами...
- О, тебе ужасно нужен нож, "янг мэн", - воскликнул он и сочувственно
поглядел на меня. А что еще он мог сказать? Мой костюм, такой можно было
подобрать в мусоре, сандалеты были из той же коллекции, контактные линзы
мои были покрыты налетом пятнышек неизвестного происхождения и царапали
глаза, и глаза болели. Покрасневшие, они, я предполагаю, сообщали мне
больной вид. Я пил много тогда, и физиономия моя оставалась перманентно
опухшей, я курил крепкую марихуану и... короче, был не в лучшем состоянии.
"Янг мэн, изрядно потрепанный жизнью", - вот так я сам себя определял,
глядя в зеркало. И было непонятно, выпутаюсь ли из моих историй.
- Сколько денег ты можешь истратить? - спросил Зигмунд Фрейд.
- Двадцать долларов.
- Жаль, - вздохнул он. - За двадцать два есть отличный немецкий
армейский нож. Они, джерманс, понимают, как наилучшим образом отправить
человека на тот свет. Хочешь посмотреть?..
Я хотел. Кроме двадцатки, у меня было еще множество монет во всех
карманах джинсов, но я не был уверен, наберется ли на два доллара. В любом
случае я взял все свои "мани", следующий же чек из Вэлфэр должен был
прибыть только через пять дней. Меня это обстоятельство мало заботило, я
врос в Нью-Йорк корнями, я мог прожить в нем пятьсот пятьдесят пять дней
без "мани". Я знал как. Единственная серьезная неприятность безденежного
существования состояла в том, что она лишала меня одиночества. Одиночество,
я выяснил на собственной шкуре, в сильно развитом капиталистическом
обществе стоит денег. Странно, казалось бы с первого взгляда, люди боятся
одиночества и ищут именно общения. Почему же одиночество стоит "мани"?
- Хочешь полюбоваться? - повторил он.
- Да.
Он беззаботно оставил меня и ушел во внутреннюю кишку. Впрочем, все
витрины были заперты на замки и в большом ангаре магазина присутствовали
еще два сейлсмена и несколько покупателей... Вернулся и положил передо мною
изделие в ножнах из грубой свиной кожи. Извлек. Тяжелая рукоять, сильное
тело с двумя канавками для стока крови. Инструмент предназначался не для
разрезания, не для легких хулиганских порезов по физиономии, нет, у него в
руках находился инструмент для глубокого пропарывания, для достижения
внутренних укромных органов, спрятанных в глубине тела.