"Эдуард Лимонов. Убийство часового " - читать интересную книгу автора

перегораживающих шоссе. Подымаясь на шоссе, слышу, как небритый молодой
казак спрашивает другого: "Это не Лимонов случайно?" - "Лимонов..." -
отвечаю я и подхожу пожать ему руку. "Вы молодец, что приехали..." Меня
узнают читатели в поездах и в метро, на улицах ночной Москвы, на снежных
улицах Енисейска и в Краснодаре, узнают в Париже и Нью-Йорке, бывает, но
когда меня узнают люди войны, на самом-самом фронте, я очень и очень тронут.
Спасибо тебе, небритый казак, защитник дороги на Кошницу... Есаул Колонтаев
рассказывает, что казаки ползают в расположение противника, снимая их мины.
"Мы добираемся до самых их окопов. Мы могли бы взять их окопы завтра, но нас
одергивает командование..." Есаул выводит меня за укрепление, показывает
мины, которые "никогда никто не разминирует. Их взрывают обычно. А вот мы
умеем... сложили их сюда". Пяток круглых дисков невинно себе лежат в траве,
тусклые. Достаточно уронить на них небольшой камень, чтобы они взорвались.
"Еще мы выкапываем их мины и закапываем их на новые места".- "Зачем?" - не
понимаю я. "Что же мы за казаки, если кому-то пакость не сделали",- смеется
есаул. Я осматриваю чудовищно раскрошенные минами и снарядами плиты. "Меняем
каждые несколько недель,- объясняет есаул.- Можете представить себе, какой
интенсивности обстрел идет". Едем на Дубоссарскую ГЭС. Повсюду в полях
осыпается пшеница и ячмень, но мы видели лишь один комбайн в поле. "Румыны"
не дают собирать урожай, обстреливают. Спелые вишни и абрикосы опадают.
Богатейшая южная земля не прибрана из-за войны. "Политрук, политрук - ты наш
красный друг..." - стонут те же девицы. Песня начинает мне нравиться.
Сворачиваем к плотине. В одной из зеленых улочек видим КамАЗ, заваренный
листами стали,- первый самодельный, легендарный теперь БТР Приднестровья. С
прибытием нового командующего 14-й армией генерала Лебедя ПМР смогла
превратить свою "Аврору" в исторический памятник. На плотине бородатый
начальник охраны показывает нам следы румынских мин, взорвавшихся среди
трансформаторов электростанции. Семь трансформаторов пробито, масло их
вытекло в Днестр. Плотина непрерывно и безрассудно обстреливается с
"румынского" берега. Ведь если прорвет Дубоссарскую плотину, то вал воды в
двадцать метров высотой, пятьсот МИЛЛИОНОВ кубических метров воды обрушатся
на ОБА берега. Случится катастрофа. Обходим посты на плотине. Среди
сопровождающих нас гвардейцев Саша Бойко. Украинец. Рассказывает мне с
горечью о том, как национализм разделил его семью. Его брат, кандидат
филологических наук, член движения "Рух". "Когда у нас тут начались события,
я написал ему, спросил его совета, что делать? Он мне ответил: "Ты должен
подчиниться национальной власти республики, в которой ты проживаешь..." Но
ведь эта земля испокон веков принадлежит всем: молдаванам, русским,
украинцам, болгарам. Я не хочу идти под власть румынов. Я первым содрал их
флаг. И молдаване не хотят. Здесь многие отлично помнят, как сделали румыны
молдаван гражданами второго сорта во время последней войны. У нас треть
личного состава отряда - молдаване. А мой братец-интеллигент, умная голова,
советует смириться".
"Пройдем по стометровке?" - спрашивает у Бойко бородатый начальник
охраны. Они решают идти, хотя никто не ходил по стометровке уже месяц. "Вы
пойдете?" - начальник глядит на меня и Шурыгина. "Пойдем". Я тоже считаю
себя солдатом, и, если ребята храбрые, я им не уступлю. Все щелкаем
затворами автоматов, пропуская в дуло первый патрон. Ступаем на
стометровку - совершенно открытый узкий металлический мост над ослепительной
водой. Сверху ярчайшее солнце в тысячи киловатт, снизу обдает брызгами