"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автораего, долго лежал на кухне, засыхая. И так как я использовал квартиру на
улице Герцена для деловых свиданий, каждые два часа кто-нибудь приходил, я обязательно демонстрировал его гостям: одним - чтобы попугать, другим - чтобы удивить. "Вот, Жириновский недоел!" Я по природе своей хулиган, потому с удовольствием его, надкушенный этот, неестественный, признаюсь, показывал девочке из демократической газеты. "Вот Жириновского бутерброд... А сидел он вот тут". Гости морщились. Дело прошлое, признаюсь, я и сало это подсунул, заставив Архипова порезать,- сало было мое, Архипов колбасу принес; все это тоже из хулиганства, из озорства скорее. Будет Жириновский есть или нет? Он пожевал. Теперь я знаю, что он и не то способен съесть. На следующее утро я улетел в Красноярск. Вернулся я утром первого марта, так как в этот день должен был состояться мой творческий вечер в Центральном Доме литераторов. Накануне разговаривая с Архиповым, я случайно упомянул о вечере. Мои близкие знают, что я трезво равнодушен к юбилеям и прочим пышностям, включая свои дни рождения, так что я на этот вечер никого не приглашал, билеты были платные, выручка шла ЦДЛу. Архипов перезвонил и спросил, может ли туда придти Жириновский. Я сказал, что конечно может, я буду рад, только я должен узнать "механизм" прохода. Узнал, сообщил Архипову по телефону. То есть, если у меня было любопытство по отношению к Жириновскому, то у него было любопытство по отношению ко мне. Вечер вела неизвестно почему-то женщина мне совершенно неизвестная, позднее оказалось, что это дочь (не всеми признаваемая) Александра Галича.* Ее, по моему полному равнодушию к происходящему, пригласил мой издатель, директор "Глагола" Александр Николаевич Шаталов. Я Шаталову доверял, и когда он сказал, что будет ведущая Алена, я не возражал. В вечере участвовали и на сцене сидели и редактор "День"*** Владимир Бондаренко. В "Советской России" я печатал свои статьи с января 1991 года, с того времени, как после публикации моей статьи о НАШИХ - "Размышления у пушки" 2 ноября 90 г. закончилась моя недолгая журналистская карьера в "Известиях". ______________ * Известный поэт-диссидент, певец. Умер в эмиграции, во Франции. ** Розовая, коммунистическо-патриотическая газета. *** Национал-патриотический еженедельник. На сцене происходило действо: говорили обо мне, то умно, то не очень умно, то так, что у меня в глазах щипало: непривычно-сентиментально, по-русски близко, позже мне задавали вопросы, однако основное действо было залу невидимо, а если видимо, то непонятно. Сидел с неизменным Владимиром Михайловичем, телохранителем своим в зале Владимир Вольфович, слушая, присматриваясь и оценивая, что я говорю и как говорю. За кулисами, видимый мне с моего места отлично, сидел Геннадий Андреевич Зюганов, председатель коммунистической партии. Он пришел за кулисы за добрых полчаса до начала вечера и был представлен мне Валентином Чикиным. То есть если зрители, заплатившие за билеты, посылали умные и дружелюбные или же подкалывающие и враждебные и даже угрожающие записки мне, то одновременно совершалась куда более важная церемония СМОТРИН, то есть меня пришли глядеть "в деле", "в работе", оценить мое умение общаться толпой и определить, на что я гожусь, два Председателя Партий. Сегодня, в феврале 1994 года, ясно, что это оказались очень умелые председатели очень неслабых организаций. Между тем, |
|
|