"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

его, долго лежал на кухне, засыхая. И так как я использовал квартиру на
улице Герцена для деловых свиданий, каждые два часа кто-нибудь приходил, я
обязательно демонстрировал его гостям: одним - чтобы попугать, другим -
чтобы удивить. "Вот, Жириновский недоел!" Я по природе своей хулиган, потому
с удовольствием его, надкушенный этот, неестественный, признаюсь, показывал
девочке из демократической газеты. "Вот Жириновского бутерброд... А сидел он
вот тут". Гости морщились. Дело прошлое, признаюсь, я и сало это подсунул,
заставив Архипова порезать,- сало было мое, Архипов колбасу принес; все это
тоже из хулиганства, из озорства скорее. Будет Жириновский есть или нет? Он
пожевал. Теперь я знаю, что он и не то способен съесть. На следующее утро я
улетел в Красноярск. Вернулся я утром первого марта, так как в этот день
должен был состояться мой творческий вечер в Центральном Доме литераторов.
Накануне разговаривая с Архиповым, я случайно упомянул о вечере. Мои близкие
знают, что я трезво равнодушен к юбилеям и прочим пышностям, включая свои
дни рождения, так что я на этот вечер никого не приглашал, билеты были
платные, выручка шла ЦДЛу. Архипов перезвонил и спросил, может ли туда
придти Жириновский. Я сказал, что конечно может, я буду рад, только я должен
узнать "механизм" прохода. Узнал, сообщил Архипову по телефону. То есть,
если у меня было любопытство по отношению к Жириновскому, то у него было
любопытство по отношению ко мне. Вечер вела неизвестно почему-то женщина мне
совершенно неизвестная, позднее оказалось, что это дочь (не всеми
признаваемая) Александра Галича.* Ее, по моему полному равнодушию к
происходящему, пригласил мой издатель, директор "Глагола" Александр
Николаевич Шаталов. Я Шаталову доверял, и когда он сказал, что будет ведущая
Алена, я не возражал. В вечере участвовали и на сцене сидели и редактор
газеты "Советская Россия"** Валентин Чикин, и заместитель редактора газеты
"День"*** Владимир Бондаренко. В "Советской России" я печатал свои статьи с
января 1991 года, с того времени, как после публикации моей статьи о НАШИХ -
"Размышления у пушки" 2 ноября 90 г. закончилась моя недолгая журналистская
карьера в "Известиях".
______________
* Известный поэт-диссидент, певец. Умер в эмиграции, во Франции.
** Розовая, коммунистическо-патриотическая газета.
*** Национал-патриотический еженедельник.

На сцене происходило действо: говорили обо мне, то умно, то не очень
умно, то так, что у меня в глазах щипало: непривычно-сентиментально,
по-русски близко, позже мне задавали вопросы, однако основное действо было
залу невидимо, а если видимо, то непонятно. Сидел с неизменным Владимиром
Михайловичем, телохранителем своим в зале Владимир Вольфович, слушая,
присматриваясь и оценивая, что я говорю и как говорю. За кулисами, видимый
мне с моего места отлично, сидел Геннадий Андреевич Зюганов, председатель
коммунистической партии. Он пришел за кулисы за добрых полчаса до начала
вечера и был представлен мне Валентином Чикиным. То есть если зрители,
заплатившие за билеты, посылали умные и дружелюбные или же подкалывающие и
враждебные и даже угрожающие записки мне, то одновременно совершалась куда
более важная церемония СМОТРИН, то есть меня пришли глядеть "в деле", "в
работе", оценить мое умение общаться толпой и определить, на что я гожусь,
два Председателя Партий. Сегодня, в феврале 1994 года, ясно, что это
оказались очень умелые председатели очень неслабых организаций. Между тем,