"Ян Линдблад. Белый тапир и другие ручные животные " - читать интересную книгу автора

кишечной флоры из полезных бактерий не было бы нашего пищеварения - без
нашего кишечника и химической обработки пищи не было бы этих бактерий. В
растительном и животном мире немало примеров такого неразделимого единства.
Скажем, лишайник представляет собой неразрывный союз водоросли и
примитивного гриба. Без микоризы не росли бы ни сосна, ни ель: для обмена
веществ тонким корневым нитям этих деревьев нужна помощь грибного мицелия.
Здесь-то очевидно, что речь идет о жизненно важных комбинациях видов с
наследственно обусловленными функциями. Но ведь никто не станет утверждать,
что влечение моей дочурки к мохнатым четвероногим объясняется такими же
жизненно необходимыми наследственными факторами!
Продолжим вашу мысль. Понятие симбиоза включает и совсем не прочные,
временные связи. Египетская цапля постоянно держится около домашнего скота,
не прочь составить компанию и носорогу, поедая докучающих этим животным
насекомых, - ведь сами копытные не могут избавиться от жалящих и
откладывающих в их коже яйца паразитов*. Однако цапле ничего не стоит
нарушить пакт: едва появляется трактор, как все "египтянки" спешат к нему,
чтобы поживиться всяческой живностью, извлекаемой плугом из тропического
перегноя. Раки-отшельники подбирают актиний, которые вполне могли бы прожить
и без них. Рак сажает актинию на свой "дом" - раковину, которую этот
оригинал, опять-таки подчиняясь "генетическому механизму", использует для
защиты своего уязвимого брюшка. Актиния помогает раку маскироваться, а он за
это перевозит ее с одной подводной нивы на другую.
______________
* Египетские цапли не поедают "жалящих насекомых", а питаются теки
мелкими животными, которых копытные, передвигаясь по саванне, вспугивают из
травы. - Прим. ред.

Такие комбинации, хотя и приносят пользу обеим сторонам, не относятся к
непременным. Еще более спорадические связи объединяют составленные из разных
видов птичьи стаи, странствующие над суровыми просторами Швеции, или
обезьяньи ватаги в дебрях Южной Америки. В том и другом случаях речь идет о
временных союзах, которые полезны для всех сторон - так больше шансов
обнаружить общего врага.
Где-то между крайними точками симбиотической дуги мне видится человек и
прирученные им животные.
Последние пять лет мне посчастливилось общаться с индейцами Гайаны и
Суринама, причем в Суринаме я получил превосходную возможность проследить,
так сказать, от истоков взаимоотношения человека и ручных животных. В этом
краю сохранились все ступени первобытной культуры - от таких групп, которые
долго находились в полной изоляции от других племен, до таких, которые
теперь прочно зависят от современной цивилизации.
Акурио - "белые индейцы", люди каменного века, совсем не далеко ушли от
животного образа жизни. Меня пригласили запечатлеть на кинопленке их
своеобразный быт. Вообще-то стоило бы посвятить целую главу, даже несколько
глав их взаимоотношениям с окружающим миром, и я еще надеюсь это сделать.
Здесь же довольно сказать, что поглощенные непрестанной борьбой за
существование, акурио попросту не успевают развить то, что принято называть
современной культурой. Лук и стрелы, каменный топор, бамбуковый нож,
звериные зубы - вот почти все их орудия. Весь день они рыскают в поисках
съедобного и тотчас съедают добытое: подстреленных зверьков, плоды, личинки,