"Астрид Линдгрен. Расмус, Понтус и Глупыш " - читать интересную книгу автора

помешало тебе это сделать? Тебе, пожалуй, нужно разрешить кидаться ручками,
если у тебя возникает такое желание?
- Да, но ручка мне необходима на следующем уроке - у нас
чистописание, - пробормотал Расмус.
Магистр Фрёберг был его любимым учителем, но когда магистр впадал в
иронический тон, он бывал довольно обременительным; как знать, отвечать ли
ему в том же духе или молча выслушивать его тирады?
Магистр снова кивнул:
- Ах, вот оно что! Тогда, в самом деле, тебе надо немного отдохнуть в
коридоре, а не то, пожалуй, у тебя не хватит сил швыряться своими
письменными принадлежностями на следующем уроке. Ну, а решать задачи ты с
тем же успехом можешь и в другой раз.
Расмус послушно направился к дверям. Из класса его выставляли не
впервые. Учителя с каким-то удивительным предпочтением относились к нему,
выгоняя время от времени из класса именно своего любимчика.
Когда Расмус проходил мимо Понтуса, тот подбадривающе подмигнул ему, и
Расмус тоже подмигнул ему в ответ. Понтус был его верным спутником и другом
не на жизнь, а на смерть, и он явно более чем охотно последовал бы за ним в
изгнание.
Но магистр Фрёберг утверждал, что время досуга в коридоре надо
использовать, чтобы поразмыслить немного о самом себе, а для этого,
разумеется, необходимо пребывать в одиночестве. Расмус не совсем понимал,
почему магистру хочется, чтобы дети думали о себе, разве нет ничего более
интересного? Да и в самом-то деле, о Расмусе Перссоне думать особенно
нечего - так считал Расмус. Но раз магистр требует, что ж, можно капельку и
поразмышлять.
В коридоре было тихо и пустынно. Только слабый-преслабый гул доносился
туда из классов. Расмус расположился на подоконнике в той оконной нише, где
всегда сидел, когда его выгоняли из класса, и где, вероятно, многие
поколения мальчиков разных времен раскаивались в своих грехах. Расмус
попытался честно поразмышлять о самом себе, но это было отчаянно
неинтересно. После того как он подумал, что не силен в арифметике, и что не
следует кидаться различными предметами, и что вообще-то запустить бы лучше в
Стига по прозвищу Стикка-Спичка просто-напросто ручкой... когда он все это
осознал, его мысли потекли по совсем другому руслу. Подумать только, а что,
если этот гул из классных комнат уловить с помощью звукоусилителя, а потом
поместить в какой-нибудь распределитель, где этот гул распался бы на мелкие
частицы, елки-палки... Подумать только, какая куча немецких предлогов и
обозначенных штрихами щечных зубов и притоков рек вываливалась бы оттуда!
Собственно говоря, не так уж невозможно изобрести какой-нибудь современный
аппарат для усвоения школьной премудрости. Аппарат должен представлять собой
своего рода насос, который накачивал бы каждое утро умеренную дозу учености
в твою черепушку. А уж остальное время дня ты был бы свободен и мог бы
немного повеселиться.
Он долго смотрел в окно на ясный день и на вольную жизнь за школьными
стенами. Над городом светило солнце, был май - пора цветения сирени, когда
красиво даже в Вестанвике. Куда ни пойдешь, всюду пышные кисти густо
цветущей сирени, но сейчас как раз цвели и каштаны, и над всеми садами
города повисли гроздья бело-розового яблоневого цвета, скрывавшего уродство
маленьких домиков, утопавших в этом цвету, словно кусочки печенья в пене