"Астрид Линдгрен. Мы - на острове Сальткрока (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Чего там, одежда хлюпает куда лучше, - согласился Мелькер.
Но тут настал чудесный миг, когда Мелькер мог угостить своих детей
запеченным окунем, приготовленным по его собственному рецепту. Малин подошла
к плите и, подняв крышку кастрюли, втянула носом этот волшебный запах, - о,
как аппетитно пахло и как сильно она проголодалась.
- Папа, ты у нас гений!
Мелькер уже переоделся и смазал каким-то кремом осиные укусы. Теперь он
восседал во главе кухонного стола, и все снова представлялось ему в розовом
свете. Жизнь все-таки прекрасна! Он застенчиво улыбнулся похвале Малин.
- Не зря ведь говорят, что когда мужчина всерьез посвящает себя
кулинарии, то ни одной женщине за ним не угнаться... правда, я... я... я не
о себе говорю, что я... но посмотрим, пора, наконец, попробовать!
Он стал накладывать всем по очереди рыбу и просил не есть, пока каждый
не получит своей порции. Когда же напоследок он наполнил и свою тарелку, то
улыбнулся и посмотрел голодными глазами на белую рыбу, плававшую в масле
среди укропа и петрушки. Поднося первый кусок ко рту, он все еще блаженно
улыбался, но потом в горле у него послышалось лишь беспомощное бульканье.
Малин и мальчики тоже успели попробовать, и теперь сидели, словно
парализованные.
- Сколько же ты положил соли? - спросила, наконец, Малин.
Мелькер посмотрел на нее и вздохнул.
- По вкусу, - удрученно сказал он.
Потом он, к ужасу своих детей, поднялся и исчез за дверью. В окно они
увидели, как он сел в саду за стол, где с такой надеждой встречал ранним
утром этот день. От жалости у них сжались сердца, и без единого слова они
гурьбой бросились к нему.
- Полно, папа, стоит ли расстраиваться, - обратилась Малин к Мелькеру,
который сидел, закрыв лицо руками.
- Я такой никчемный, - сказал он, подняв на нее глаза, полные слез. -
День - равный целой жизни... а что я из него сделал? Я ни на что не гожусь,
какое-то сплошное невезение. И книжки я пишу никудышные, не возражай, я сам
знаю! Бедные дети, у вас такой никчемный отец!
Они обступили его со всех сторон, обняли и хором стали уверять, что ни
у кого из детей нет такого доброго, такого умелого и такого хорошего отца,
как у них, и что они обожают и любят его безгранично именно за то, что он
такой добрый, такой умелый и такой хороший.
- Гм-м-м... - сказал Мелькер. Он утер слезы ладонью и чуть улыбнулся.
- А разве я не сильный и красивый? Об этом почему-то никто ничего не
сказал!
- Конечно, ты сильный и красивый тоже, - добавила Малин, - поэтому
какое имеет значение, если ты чуть пересолил.
Юхан и Никлас успели отдать соседям остаток улова, и теперь в доме не
было ни крошки, а лавку уже закрыли, и всем хотелось есть.
- А нет ли хрустящих хлебцев? - спросил Никлас.
Но прежде чем кто-либо успел ответить, в комнату вошла Чёрвен в
сопровождении Боцмана и сказала:
- Папа приглашает всех в коптильню на копченую салаку. Кто хочет?
"Такими и бывают дни, равные целой жизни: непредвиденно рушатся планы,
раздается плач и скрежет зубовный", - думал Мелькер. Но вот настал вечер,
тихий и ясный, и он сам простил себе все промахи. Право, жизнь удивительна в