"Астрид Линдгрен. Бойкая Кайса и другие дети (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

зрелища, которое вносило такое разнообразие в длинный и тихий пасхальный
день.
______________
* Безземельные батраки (шв.).
** Арендованный участок земли.

Калле из Бекторпа был одним из первых, кто примчался во всю прыть, так
быстро, как только позволяли ему его тоненькие ноги семилетнего мальчишки.
Да, он был маленький торпарский мальчишка из Смоланда, точь-в-точь такой же,
как тысячи других, такой же сопливый, такой же голубоглазый, с такими же
льняными волосами.
Уже битых два часа разгуливал Адам Энгельбрект на воле. И никто все еще
не мог придумать, как заставить его прийти в себя и успокоиться. Хозяин
решил подойти к нему на авось. Войдя прямо в калитку, он сделал несколько
решительных шагов по направлению к быку. Ой, ой, этого ему ни в коем случае
не следовало бы делать! Потому что Адам Энгельбрект надумал свирепствовать и
буянить в этот пасхальный день и отступаться не желал. Наставив рога, он
ринулся на хозяина, и не умей тот так хорошо бегать, неизвестно еще, чем бы
все это кончилось. Теперь же в нарядных праздничных брюках хозяина зияла
огромная дырка, появившаяся в тот самый миг, когда ему быстрым прыжком
удалось вырваться через калитку. Зрители смотрели друг на друга и молча
ухмылялись.
Дело было скверное! В хлеву начали мычать коровы. Настало время их
доить. Но кто осмелится перейти площадку скотного двора и войти в хлев?
Никто!
- Подумать только, а вдруг Адаму Энгельбректу вздумается разгуливать
здесь и злиться вечно, всю нашу жизнь? - рассуждали малыши.
Грустная мысль пришла им в голову. Как тогда играть в прятки на скотном
дворе зимой по вечерам?
Пасхальный день занялся всерьез, засияло солнце. Адам Энгельбрект был
по-прежнему разъярен. Стоя у ограды, люди озабоченно держали совет. Может,
подойти к быку с длинной палкой и крепко зацепиться за кольцо в его носу?
Этого бешеного? Дальше ждать было нельзя. В хлеву мычали коровы, вымя у них
было переполнено молоком.
Светило солнце, голубело небо, на березах появились первые мелкие
кудрявые листочки, все было так приятно, как только может быть в пасхальный
день в Смоланде. Но Адам Энгельбрект был по-прежнему разъярен.
На заборе сидел Калле, маленький сопливый торпарский мальчишка из
Смоланда, всего семи лет от роду.
- Адам Энгельбрект, - сказал он, - иди сюда, я почешу тебя между
рогами!
Сказал он это на смоландском наречии, единственном, скорее всего,
языке, который понимал Адам Энгельбрект. Но если бык даже и понял мальчика,
то не желал послушаться. Даже и не подумал. А только все время злился. На
скотном дворе слышался лишь тоненький мальчишеский голосок, непрерывно
повторявший:
- Иди сюда, я почешу тебя между рогами! Быть может, долго злиться не
так уж и весело,
как это думал Адам Энгельбрект. И он начал колебаться. А поколебавшись,
стал приближаться к забору, где сидел Калле. И торпарский мальчишка Калле