"Мэган Линдхольм. Заклинательницы ветров (Заклинательницы ветров-2) " - читать интересную книгу автора

принялся щипать и пережевывать жесткую пищу, Сигурд же для начала
опрокинулся на спину и начал валяться, блаженно почесываясь о колючие
кочки. Ки невольно улыбнулась. Ей не приходилось бояться, что серые
куда-нибудь денутся. Они не ведают другого дома, кроме своего фургона, и
даже без привязи далеко не уйдут.
Устройство стоянки не отняло много времени. Для начала Ки проверила
груз, подергав крепежные веревки: не ослабли ли они и не перетерлись ли
после целого дня тряски? Нет, все было в порядке. Остаток дня и весь вечер
принадлежали ей безраздельно.
Вновь забравшись на фургонное сиденье, Ки отодвинула в сторону дверцу
кабинки. Глаза не сразу привыкли к относительным потемкам там, внутри.
Маленькое окошко была забрано ставнями, так что внутрь проникали лишь
слабенькие лучики света. Ки отвернула четыре задвижки, запиравшие ставню, и
откинула деревянную створку. В открытый проем сейчас же ворвался речной
ветерок. Зима была не за горами; Ки подумала о том, что надо будет купить
кусочек промасленной кожи и затянуть им окно. Такая кожа худо-бедно
пропускает свет, а от сквозняков все-таки защищает. Можно было бы вставить
и стекло, но стекло стоило слишком дорого и к тому же могло не выдержать
напряжения, ведь во время движения каждая доска и планка фургона ходила
ходуном... Ладно, сказала себе Ки. Беспокоиться об этом будем потом.
Ки сняла с гвоздика чистую рубашку и кожаный поясок. Немного помедлила
- и достала из ящичка флакон с душистым маслом. То, что она купила это
масло, само по себе было глупостью, а уж раскупоривать его прямо здесь, где
и нюхать-то было некому, кроме нее самой, - глупостью вдвойне. Ну и что.
Мелкие глупости тоже надо было иногда совершать.
Выйдя на бережок, Ки сбросила с ног сапоги, стянула через голову
блузу, потом расстегнула юбку, и широкая юбка свалилась к ногам. Ки
перешагнула через ворох и положила сверху чистую рубашку и пузырек с
маслом. Потом расплела две толстые косы - такова была ее дорожная прическа,
иначе волосы мигом превратились бы в колтун, - и густая русая волна
рассыпалась по спине и плечам. Пахли волосы пылью и потом.
С реки веяло прохладой, и тело покрылось гусиной кожей. Ки пробрала
было дрожь, но она решительно укрепила свой дух и, разбежавшись по
береговой гальке, плашмя бухнулась в воду. Холодная вода оглушила ее. Ки
вынырнула, отплевываясь и отдуваясь. Хватая ртом воздух, она подцепила с
близкого дна пригоршню черного песка и принялась драить им свою кожу. Очень
скоро все ее тело порозовело и прямо-таки засветилось от холода и чистоты.
На всякий случай Ки нашла глазами пасшихся лошадей, потом зашла в реку
поглубже. Тут она несколько раз погрузилась в воду с головой, так что с
промокших волос побежали ручейки. Ки полоскала волосы, пока стекавшая с них
вода не стала совсем чистой, без всякой там пыли и песка. Ки покончила с
мытьем и принялась плескаться в воде просто для удовольствия, поднимая
брызги, ныряя и наслаждаясь бесподобным ощущением воды, омывающей тело.
Нырнув последний раз, она направилась к берегу. И тут с безоблачного
послеполуденного неба послышался удивительный звук. Он был ясен и чист,
словно крик птицы, но некоторым образом чувствовалось, что птичье горло не
в состоянии издать ничего подобного. Источник звука определить было
невозможно; казалось, он исходил непосредственно из небесной синевы. Ки
застыла на месте, напряженно вслушиваясь; речные волны плескались вокруг ее
бедер. Она не делала никчемных попыток прикрыть свою наготу. Но как бы ей