"Эрик Линклэйтер. Мистер Бикулла " - читать интересную книгу автора

колено, - сказал мистер Бикулла. - Но для ловкого и натренированного
молодого человека это совсем не сложно.
- Больше всего меня интересует, где вы взяли эту информацию. Я полагал,
что знаю все источники.
- Если не возражаете, я налью вам бренди, - сказал мистер Бикулла. -
После такой гимнастики вам, наверное, хочется отдышаться.
- Да, пожалуйста, но только немного. Так вы расскажете мне?
С минуту, а то и больше мистер Бикулла потягивал бренди в молчаливой
задумчивости. На щеках и на лбу обозначись глубокие морщины, на лице
отразилась вся тяжесть его дум. Из груди вырвался вздох, похожий на стон, и
он сказал:
- Я нарушу обещание, данное отцу, если расскажу это вам. Но, в конце
концов, почему бы и нет? Он запретил мне говорить кому-либо об этой
рукописи, но я не знаю, по какой причине. Мой отец, при всей своей
религиозности, не брезгал участием в сомнительных предприятиях, если те
обещали успех. Так что, может быть, он похитил рукопись. Потому, возможно, и
желал, чтобы никто о ней не знал.
- Что же это за рукопись?
- Ладно, - сказал мистер Бикулла, который вдруг снова почувствовал
прилив сил, - поставил пенни, ставь и фунт! Я вам все расскажу. Это была
небольшая рукопись, всего страниц шестнадцать. Она называлась "Признание
приговоренного к смерти Ханумана Чанда, тхага из Санкала. Записано и
переведено Ф. Дж. Нисбетом в Джабалпуре, 1832 г.". Основная часть рукописи
довольно нудная, в ней перечисляются скучные подробности его знакомства с
неким ростовщиком, Сазанкой Моханом Дасом, которого он на протяжении двух
недель сопровождал в путешествии, прежде чем совершить убийство. Это было
невыгодное дело, потому что Сазанка Мохан Дас оказался тем, что называют
rara avis,[16] то есть "гол как сокол". Этого ростовщика обманули клиенты,
он был почти нищ. Но затем следует на редкость интересный отрывок: Хануман
Чанд описывает сам акт убийства своего друга, и мистер Нисбет прилагает
небольшой рисунок, где наглядно показано, что тхаг не пользовался никаким
оружием, кроме собственных рук и колена. По словам Ханумана Чанда, этому он
научился у отца, который очень ревностно относился к своей профессии и
пользовался самым изысканным методом. Вот и все сведения, которыми я
обладаю, сэр Симон.
- А у вас сохранилась эта рукопись?
- Она в Бейруте. У меня там небольшой дом.
- Ваш родной дом, не так ли?
- Это место, где я храню книги, ценный ковер из Хорасана и несколько
картин, в том числе Пикассо "голубого" периода - отец купил его где-то по
дешевке. Но вот это, - мистер Бикулла махнул рукой в сторону старомодного
саквояжа и вместительного рюкзака с кожаными ремнями, - для меня такое же
пристанище, как и дом в Бейруте. Я не домосед и люблю бродить по свету.
- Жаль, что вы не привезли с собой рукопись.
- Если бы я мог предвидеть, что мне посчастливится встретиться с вами,
я бы обязательно ее захватил.
- На чем основывается ваше предположение, что тхаги испытывали
определенную жалость к своим жертвам?
- Это не предположение, а факт, сэр Симон.
- Возможно, так и есть, но чем он подтверждается? Это нетрадиционное