"Элизабет Линн. Зима драконов" - читать интересную книгу автора

смертельно раненного мужчину с темными волосами, припорошенными серебром; в
тумане парит красный сокол; человек с разбитыми руками сидит, дрожа, на
снегу; ледяное поле усеяно телами раненых и мертвецов.
В самый последний момент она увидела мужчину со светлой кожей и
светлыми волосами, его глаза должны были сиять ослепительным синим пламенем
на молодом, полном жизни лице. Но оно было изможденным и постаревшим, а
глаза почернели, их наполнил жестокий, смертоносный мрак.
Она ударила рукой по воде, и картинка исчезла, а на коже остались
капельки воды.
Женщина села, сжав зубы, чтобы справиться с болью в суставах. Несмотря
на тяжелое одеяло, в которое она заворачивалась, августовские ночи казались
ей отвратительно холодными. Старуха вытерла мокрую руку о грязную шерсть.
Небо было затянуто тяжелыми тучами, а за ними лежал мрак. В животе у нее
заурчало, и она поняла, что проголодалась, хотя вечером ела мясо - остатки
от купеческого обеда, брошенного собакам. Никто в великолепном доме на
Тополиной улице не заметил нищенку, скорчившуюся у задних ворот, собак же
она не боялась. Те даже не стали лаять, только с жалобным воем отошли в
сторону, а сука вылизала ей руку.
Улицы медленно просыпались; по дороге со скрипом прокатил фургон,
запряженный упрямым мулом. Измученное лицо то и дело всплывало перед ее
мысленным взором между равномерным цоканьем копыт и биениями ее сердца. Не
обращая на него внимания, нищенка свернула одея по, связала веревкой и
закинула за спину. Взяв оставленную у стены палку, она с трудом поднялась на
ноги.
В Доме Белых Цветов на Сливовой улице, в двух домах от Храма Луны,
девушки еще спали, но повара встали и ворчали над своими горшками. Она
стучала в дверь, пока та не открылась.
Кира, старшая повариха, вынесла ей половину хлеба и мед в горшочке.
- Холодная ночь, - сказала кухарка. - Неподходящая, чтобы спать на
улице. Странная погода для августа. Ты ела вчера вечером?
Нищенка кивнула. Взяв хлеб, согревшийся в ее руках, она увидела мертвую
женщину на снегу, рядом с ней лежал мужчина с волосами с проседью и
распоротым животом. Старуха зарычала, как собака, и образы исчезли.
- Что такое? - спросила Кира.
Покачав головой, нищенка откусила кусок хлеба, и в голове у нее
возникла новая картинка: два дракона, один черный, другой золотой сошлись в
смертельном поединке на ослепительно голубом небе. В глубине ее сознания
прозвучал холодный смех мрака. Она снова нарычала, и смех смолк.
Кира болтала, рассказывая ей домашние новости: эта девушка заболела, у
другой день рождения. А та влюбилась или, наоборот, впала в меланхоличное
настроение, еще одна забеременела. Поток ее слов разбивался над головой
бедной женщины, точно морская волна. Она доела хлеб.
- Вот, держи. - Кира протянула кусок жесткого сыра. - Съешь потом.
Нищенка засунула его под плащ.
Старшая повариха суетилась около нее. Она всегда была к ней добра, и
женщина вдруг спросила себя - почему?
- Спасибо, - с трудом проговорила нищенка, словно разучилась
произносить слова.
Она смотрела в пол и потому не заметила удивления, появившегося на
круглом лице Киры. Потом поднялась, закинула за спину свой узел и, опираясь