"Линн Грэхем. Прости меня, Молли" - читать интересную книгу автора

похороны Фредди, а теперь мчаться в Озерный край только ради того, чтобы
забрать старую вазу, которую Фредди отписал ей, да принести цветочки на
могилу! Ее брат Найджел был глубоко огорчен тем, что она не пошла на
похороны.
- Такая отличная возможность... И ты не воспользовалась? - упрекнул ее
Найджел. - Ведь там наверняка был и Вито! И ты могла бы с ним поговорить обо
мне...
- Не надо, Найджел. - В глазах Лины, жены брата, стояли слезы. - Это
наши проблемы. Молли тут ни при чем.
- А что ты запоешь, когда окажешься на улице вместе с детьми? -
взорвался Найджел. На его лице с тонкими, почти мальчишескими чертами
тревоги последних месяцев оставили заметный след. - От Молли не убудет, если
она поползает перед ним на брюхе.
Снег валил уже не хлопьями, а комьями, забивался в туфли, обжигал
холодом ноги. Думать об отчаянном финансовом положении брата Молли не
хотелось. Она поглубже засунула в карманы окоченевшие руки и побрела дальше.
Впереди показалась темная - ни одного освещенного окошка - громада дома.
Предвкушая скорый ночлег, она даже не особенно огорчилась при виде темных
окон: в такую ненастную ночь старушка экономка, наверное, уже сладко спит в
теплой постели.
Съежившись от пробирающего насквозь холодного ветра, Молли поспешно
нажала на кнопку старомодного звонка. Немного выждав - каждая минута
тянулась как вечность, - она позвонила снова, потом, уже без передышки, в
третий и в четвертый раз, с нарастающим ужасом высматривая в черных провалах
окон лучик спасительного света.
А может, экономка не живет в этом доме? Осененная неожиданной догадкой,
Молли поняла, что попала в переплет. В машине ночевать нельзя, замерзнешь
насмерть. Если б был плед, в который можно закутаться... Но Молли уезжала из
дому в разгар чудесного солнечного дня и не подумала прослушать прогноз
погоды.
Охваченная паникой, Молли поплелась вдоль стены, обогнула дом. Точно,
внутри никого. Наконец ей удалось высмотреть на заснеженной земле увесистый
камень. Она стащила с себя куртку, сжала камень негнущимися пальцами, а
курткой обмотала руку. Рядом с дверью черного хода она заметила небольшое
окошко. Собрав остатки сил, Молли как следует размахнулась и камнем выбила
стекло. Потом она отступила от окна, перевела дыхание, стряхнула с себя
осколки и снова натянула куртку.
Затаив дыхание, Молли просунула руку в окно и открыла шпингалет.
Ухватившись озябшими пальцами за край каменного подоконника, кряхтя от
напряжения, она подтянулась вверх и стала на подоконник коленями. И вдруг
вскрикнула от боли: в коленку впился осколок стекла. Кляня себя за глупость
и еле дыша от пережитых волнений, она и не заметила приближения опасности.
Чьи-то мощные руки схватили ее, и миг спустя она корчилась на каменном
полу лицом вниз, задыхаясь и в ужасе молотя по полу руками. Жесткие пальцы,
будто клещи, сомкнулись на ее запястьях. Но вдруг неизвестный ослабил хватку
и отпустил девушку. Слух Молли поразил поток итальянских ругательств;
жесткое колено перестало давить ей на спину, вспыхнул ослепительный свет.
Дрожа от испуга, Молли вскочила и метнулась к буфету, точно загнанный зверь,
готовый защищаться до конца. Когда ее блуждающий взгляд остановился наконец
на стоящем перед ней мужчине, она застыла, не веря своим глазам.