"Юрий Владимирович Линник. В начале было время (Повесть)" - читать интересную книгу автора

звездную карту, вклеенную в пергаментный манускрипт, - она изображала столь
парадоксальную для небесной механики, но такую изящную и закономерную
траекторию Тишьи.
Гилеций в уме рассчитал ритмически менявшиеся азимуты Тишьи, - сделав
ряд поправок, связанных с широтой и прецессией, он подошел к загадочному
сооружению.
По компасу Гилеций определил один из возможных азимутов Тишьи,- и
посмотрел на эту точку из центра круга: как раз в этом месте высился мощный
валун! Проверяя другие азимуты, Гилеций всякий раз убеждался в правоте
своей догадки,- каменный лабиринт был своеобразным календарем Тишьи.
Зария поразили выводы Гилеция. Он понял, что стоит над необычными
часами, - их маятником была Тишья.
Не помогла ли эта звезда осознать людям феномен времени? Конечно, они
видели вокруг себя немало других регулярных процессов. Но среди них
фактически не было процессов с короткой амплитудой! - а ведь именно они
наиболее удобны для непосредственного измерения времени. Восход солнца тут
не мог быть взят за основу, ибо он каждодневно разнился во времени. А
Нигвена, единственный спутник Аламака, повторял свой цикл за сорок пять
суток! - этот ритм можно было использовать лишь для отсчета длительных
промежутков времени.
И вот появилась Тишья. Звезда стремительно двигалась по плавной
периодической кривой. Закончив движение, Тишья плыла назад, - и эти
красивые волновые вибрации продолжались триста лет подряд. Видя повторные
движения Тишьи, человек говорил: "Это было". Уверенно предвидя ее
положения, человек предсказывал: "Это будет".
Прошлое - настоящее - будущее. Когда человек осознал триединство
времен? Зарий настойчиво думал об этом возле северного лабиринта, чей образ
навсегда связался в его сознании с загадкой времени.
Время... Оно асимметрично, ибо необратимо. Мы дети великой Асимметрии!
- она делает нашу жизнь печальной и мужественной, она прививает нам любовь
к поэзии неповторимого. Но подспудно в нас живет и другое начало: мы хотим
одолеть асимметрию времени, обратить его вспять, вернуть утраченное. Это
стремление получило двоякое выражение: во-первых, оно привело в разных
культурах к развитию философии циклов, вечного возвращения и круговорота;
во-вторых, оно породило идею вечности, являющейся своеобразным антиподом
времени.
Зарию казалось, что корни этого стремления уходят глубоко в
эволюционное прошлое. По всей вероятности, на уровне прасознания еще не
было чувства времени. Зарий попытался представить это состояние - и вдруг
отчетливо понял, что его попытка находит отзвук в глубинах
бессознательного. Он рассказывал друзьям о своих необычных переживаниях: -
Иногда человек хочет забыться, - быть может, какие-то защитные механизмы
отключают нас от хода времени. Это состояние забытья чем-то очень похоже на
мои ощущения. Я был вне времени. Мне было уютно и хорошо среди абсолютных
симметрии. Но я чувствовал и нечто другое: апатию, косность, безразличие.
Быть может, я оказался в Океане Нирваны? Не знаю. Однако Нирвана теперь
ассоциируется у меня с отключением от временного потока. Безвременье
властно заключило меня в себе, даруя покой и наслаждение. Однако оно и
тяготило меня.
Но вот я сделал какое-то внутреннее усилие! - и как сейчас помню: