"Виль Липатов. Анискин и Боттичелли (Киноповесть)" - читать интересную книгу автора

Женщина наблюдала за этими неторопливыми, деловитыми и привычными
движениями.
- Я так думаю, Ольга Пешнева, что тебя надо в третий раз на
пятнадцать суток оформлять. - Он зловеще помолчал. - А в третий раз
пятнадцать суток не дают... Так что тоже - вали домой, а завтра утром
приходи ко мне в кабинет. - Он поглядел на часы. - К девяти ноль-ноль
приходи в кабинет...
Когда Ольга Пешнева ушла и шаги ее затихли на крыльце, участковый
испытующе уставился на картинно красивого парня в форме речника. У него
падал на лоб лихой белокурый чуб, тельняшка обтягивала атлетические плечи,
брюки были внизу непомерно широки. Голые руки речника были обвиты
татуировкой - две змеи.
- От парохода отстали, гражданин, к пароходику припоздали, сердечный?
- умильно пропел Анискин и жалобно поморщился. - С горюшка пьете, что от
родного пароходика отстали?
- Отстал, - мрачно ответил речник и поднялся. - А вам какое дело?
В нем было метра два роста, ноги оказались могучими, руки висели
такие длинные, что страх брал.
- Документы! Ну!
Это было произнесено так, что речник поспешно - даже слишком
поспешно! - полез в карман за документами, достал, криво улыбнувшись,
протянул участковому, который взял их, но смотреть не стал.
- Через час прошу быть по адресу: улица Набережная, дом шестнадцать!
- распорядился он.
Когда и речник ушел на бесшумных, испуганных и чуточку протрезвевших
ногах, Анискин на последнего гостя и смотреть-то не стал, а только махнул
в его сторону рукой:
- Озеров Иван Иванович зайдет ко мне в девятнадцать ноль-ноль...
Проспавшимся зайдет!
Анискин занял свое прежнее место на лавке, спрятал в планшетку
бумаги, застегнул кнопки.
- Кто шестой за столом сидел? - спросил он у попа-расстриги. - Где
находится в данный момент - это второй вопрос?
- Пошел ты от меня, Федька, - вдруг добродушно проговорил
поп-расстрига. - Никого шестого не было...
- Ах, не было!
Анискин подошел к грязной и темной занавеске, которая отгораживала
печку, медленно раздвинул.
- Вера Ивановна Косая! - фальшиво удивился он. - А ты-то как сюда
угораздилась? Водку ты сроду не пьешь, по мужикам не бегаешь - ты-то чего
здесь обретаешься?
Вера Ивановна Косая молчала. Лицо у нее сейчас было ласковое,
улыбающееся, родственное по отношению к участковому.
- Федор Иванович, родненький, хорошенький мой, да никак я сюда не
попала, - запричитала она. - Ты, дяденька Анискин, миленький ты мой, зазря
даже и говоришь, что я здеся обретаюся... Да меня здеся, миленький ты мой,
сладенький ты мой, вовсе и нету... Я только бежала мимо, голос Лидкин
услыхала, дай, думаю, забегу, как она мне три рубля должная. Только
забежала, а ты... А ты и пришел, родненький мой! Ты, значит, пришел, а я -
прятаться, как тебя очень боюсь, как ты ко мне завсегда злость имеешь, а