"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

Наизаболь * испоганили невод?
______________
* Наизаболь - нарымское словечко, означающее: правда ли, серьезно ли?

- Порвали... левее мотни, - говорит Степка и опускает голову.
- Ну, брат, это не годится! - раздельно произносит Лука Лукич,
привставая. - Истигней взаправду ругался?
- Ругался...
- Сойди с моих глаз! - гневно говорит Лука Лукич. - Видеть не могу! -
Он поднимается, заложив руки за спину, прохаживается по толстым половицам
сеней, босой, сутулый, ножны болтаются у пояса в такт его сердитым шагам.
Евдокия Кузьминична притихает, осторожно, чтобы не звякнуть стеклом,
ставит блюдечко на стол, вытирает губы щепоткой, после чего выпрямляется,
всем своим видом показывая, что полностью разделяет с Лукой Лукичом его
гнев.
- Ты мне это не смей! - Лука Лукич грозит Степке пальцем. - Мы с
Истигнеем в одной роте воевали. Ты мне славу Верхоланцевых не порть! У нас
слабаков и лентяев в роду не бывало! Что на рыбалке, что на войне -
Верхоланцевы шли впереди! Отвечай, почему испоганил невод?
- Нечаянно я, отец...
- Нечаянно комара можно задавить. А тут дело государственное,
нешутевое - рыбалка! Это тебе не в бирюльки играть! - Лука Лукич грохает
кулаком по столу.
Степке так тяжело, что он сереет лицом, стискивает посиневшие пальцы.
Евдокия Кузьминична видит это, ей немного жалко сына, но вмешиваться в
разговор она не может, так как Лука Лукич прав.
- Я мечту имею, чтобы из тебя знатный рыбак вышел, чтобы ты наш род на
рыбалке продлил, а ты что? Испоганил невод! По мне, лучше подерись с
кем-нибудь, а дело не пятнай! - гневается Лука Лукич.
И тут Евдокия Кузьминична уж не может удержаться, чтобы не сказать:
- Чему ты учишь? Драться - этого еще не хватало!
- Мать, молчи, не вмешивайся! - обрывает он. - Рыбалка дело почетное,
важное. У Истигнея сколь орденов? Четыре! А сколь за войну? Два! Остальные
он за рыбалку получил. И орден Ленина - за рыбалку... Ты понимаешь это,
спрошу я тебя? Не понимаешь! Ты как думаешь? - Лука Лукич останавливается,
точно пораженный неожиданной мыслью. - Ты... я знаю, как ты мыслишь!
Рыбалка, дескать, это так себе - поработаю, время проведу, а потом в
институт, да на курсы, да еще куда... С директоршиной дочкой вот гуляешь!
Мне понятно...
- Ты директоршину дочку не задевай! - говорит Евдокия Кузьминична,
радуясь, что от рыбалки Лука Лукич перешел к директорской дочке и, значит,
ей можно вмешаться в разговор. - Девка она взрачная, степенная, умная.
- Не встревай, мать, долго ли до греха! Обижу еще ненароком! -
возвышает голос Лука Лукич. - Я не хочу, чтобы Степка на рыбалке вроде бы
как принудиловку отбывал. А директоршина дочка, что думаешь, останется с
рыбаками? Держи карман шире, навострит хвост через год, и поминай как звали!
- Ты, отец, говори, да не заговаривайся... Степушке тоже не всю жизнь
на песке вековать. Пускай идет в институт. Перед ним дороги открытые! -
Евдокия Кузьминична тоже повышает голос.
Лука Лукич замирает - он в ужасе от того, что говорит жена. Голос у