"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

- Опоздал.
- На пятнадцать минут?
- На пятнадцать...
- Правильно! - радостно подводит итог бригадир и победно смотрит на
рыбаков, словно просит быть свидетелями этого выдающегося события - вот,
дескать, глядите, граждане, опоздал человек, а признается, не запирается,
готов исправить свои ошибки перед лицом коллектива. - Правильно! Всегда так
делай! - продолжает Николай Михайлович. - Между прочим, Наталья Колотовкина
должна учесть этот вопрос. Зачем встревать в серьезный разговор?
- Чихала я! - насмешливо говорит Наталья. Бригадир отворачивается от
нее, снова становится хмурым, важным.
- Становись на место! Ворочай! - приказывает он Ульяну и зычно кричит
на весь стрежевой песок: - На замет!
Добродушно посмеиваясь, рыбаки лезут в лодку-завозню, а дядя Истигней,
проходя мимо бригадира, на секунду задерживается, как бы мимоходом говорит:
- Ты, Николай, зря на Степку. Здесь он.
- То есть как?! - не понимает Николай Михайлович.
- Спит на песке... Я разрешил не будить. Пусть полентяйничает! - Дядя
Истигней улыбается, запахивая брезентовую куртку.
- Вот это вопрос! - ошеломленно вскрикивает бригадир. - Как так спит,
когда трудовой день... Немедля разбудить!
Растерянность бригадира, его взлетевшие на лоб кустистые брови вызывают
дружный хохот и в лодке-завозне и у выборочной машины. Подергивается от
смеха дядя Истигней, грохочет басом Григорий Пцхлава, сверкая зубами,
заливается Наталья Колотовкина, трясется всем своим большим, грузным телом
повариха тетка Анисья. И только Виктория Перелыгина - красивая, стройная
девушка, работающая учетчицей, - не смеется: строго сдвигает тонкие брови,
хмурится, точно хочет сказать, что ничего нет смешного в том, что Степан
Верхоланцев спит в рабочее время. Но она ничего не говорит и решительно
поднимается, крупными шагами идет к спящему Степке.
- На замет! - кричит бригадир Николай Михайлович. - Кончай хиханьки да
хаханьки! Наташка, кому говорят, кончай, - добавляет он обычным, будничным
тоном, каким, наверное, говорит дома. - Наташка, кон-чан! - Суровое,
начальственное лицо бригадира сразу становится добродушным. - Зачинай,
парни! - напевно, чисто по-нарымски, кричит он, забираясь в рубку катера.
На мачте, установленной посередине стрежевого песка, поднимается
голубой флаг - внимание, началось притонение! Флаг полощется на ветру до тех
пор, пока не закончатся замет и выборка невода, и в это время лодки и катера
проходят мимо стрежевого песка осторожно, с оглядкой, боясь задеть невод.
Капитаны пароходов, если случается им в это время идти мимо Карташева,
командуют в переговорную трубку: "Тихай!" А вахтенные подходят к леерам и,
вглядевшись в берег, вздыхают: "Осетринка!" Пассажиры толпятся на бортах,
гадают, спорят приглушенными голосами, идет ли в эту пору нельма или жирный
осетр.
"Внимание! Началось!" - полощется на слабом ветерке голубой флаг.
Катер "Чудесный" идет к месту замета невода. В лодке-завозне четверо:
дядя Истигней, Виталий Анисимов, Григорий Пцхлава, Наталья Колотовкина.
Катер только отчалил от берега, а дядя Истигней уже прицелился в небо
подмигивающими глазами, посмотрел, прикинул что-то и после этого вольно
развадился в завозне. Проследив за взглядом дяди Истигнея, Виталий Анисимов