"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

кепку. - Засиделись, однакоть...
- Ну! - повторяет Наталья.
- Идемте, ребята. Идемте, - говорит старшой.
Хохолок буфетчицы совсем скрывается за стойкой - она не может
передохнуть от смеха.
Проводив Ульяна в общежитие, дождавшись, пока он зайдет в комнату, и
немного постояв у крыльца, Наталья возвращается домой. Идет тихо, покусывая
зубами кончик платка, улыбается своим воспоминаниям, одной ногой гребет
дорожную пыль, потом скрывается за углом.
Тополя на обочинах пустынной дороги стоят, как гранитные изваяния, -
серые от лунного света, недвижные в безветрии. В конце улицы темнеет тайга.
Несколько минут стоит тишина, затем слышится скрип досок, на крыльце
общежития появляется Ульян, садится, чиркает спичкой. Ему невмоготу сидеть в
комнате, одиноко, холодно у него на сердце.
Раньше было не так...
В белом, отлично отглаженном кителе выходил Ульян на палубу "Рабочего",
твердой рукой брал штурвал. Был он высок, строен. Нарядные пассажирки
заглядывались на него. В Новосибирском порту на берег приходила девушка с
копной пышных волос, встречала пароход, брала Ульяна за руку. Она любила
конфеты "Раковые шейки", кино, катание на лодке. Ей нравилась валкая,
немного смешная походка Ульяна, она говорила, что у него хороший характер, а
в ласковую минуту называла его "мой медвежонок".
Пароход "Рабочий" был для Ульяна как живое существо. Он узнавал его
голос за два километра. Во время коротких ночевок на берегу Ульян не мог
спать - ему не хватало покачивания, шума пара, грома рулевой машинки, шагов
над головой, крика вахтенных: "Не маячит!" Зимой он худел, бледнел оттого,
что жил в закрытом помещении, но зато весной на щеки наползал ровный
румянец, и он веселел, как мальчишка, отпущенный на летние каникулы.
Капитан "Рабочего" Александр Романович Спородолов в любое время года
выходил на ночную вахту в валенках, в штатском драповом пальто, носил
мохнатое кашне. Знающий, опытный капитан, он был тихим, вежливым,
предупредительным, любил читать веселые книги. У него была гладкая,
отполированная лысина, о которую Ульяну иногда хотелось чиркнуть спичкой. Он
любил еще старинную армянскую поговорку: "Прежде чем зайти, узнай, как
выйти".
В разговоре Александр Романович часто употреблял такие выражения: "Если
я не ошибусь, конечно...", "Не знаю, насколько я прав, но...", "Не надеюсь
на свою память, но...", "Может быть, я ошибусь, если скажу..."
В Томске Спородолова иногда встречала высокая седая женщина с
печальной, закрытой улыбкой, с руками, вяло повисшими вдоль тела. Она
заходила в каюту капитана, но оставалась там недолго. Когда она уходила,
Ульян с палубы улыбался ей. Она ему казалась красивой, несчастной. И капитан
ему нравился. Нравились его манеры, умение ладить с портовым начальством,
которое по каким-то причинам всегда без очереди нагружало и разгружало
"Рабочий", за что капитан и вся команда получали премиальные, и девушка с
копной пышных волос могла сколько угодно грызть "Раковые шейки". Выросшему в
простой, рабочей семье Ульяну казалось, что капитан обладает тем флотским
лоском, которого не хватало ему.
Летом 1955 года Ульян посадил пароход "Рабочий" на мель. Посадил так
прочно, что два небольших рейдовых буксира, пришедшие с Усть-Чулыма, не