"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

зюйдвестку.
Принайтовленная к катеру завозня скрипит, валко покачивается,
коричневым потоком из нее льется тяжелый невод, постукивая о борта гулкими
поплавками и тяжелыми грузилами. Как только невод начинает струиться в реку,
неторопливые движения рыбаков становятся стремительными.
Сейчас нельзя зевать - минута промедления, малейшая ошибка могут
привести к аварии; если кто-нибудь замешкается, не выдаст вовремя кусок
дели, невод запутается, туго натянутый катером, порвется. Бывали случаи,
когда невод вырывало из завозни, а вместе с ним человека; бывало и так, что
рыбаки возвращались на берег с двумя половинками невода; случалось, что
невод тонул, оторвавшись от завозни. И, чтобы не было несчастья, рыбаки
работают быстро, не оглядываясь, не переговариваясь, забыв обо всем на
свете, кроме рвущегося из рук полотна невода.
Гудит мотор катера, плещет волна, постукивают поплавки и грузила.
Трудно рыбакам. Дядя Истигней вдруг охает и закусывает губу: ударило
поплавком. На большом пальце ярко выступает кровь, но вода сразу же смывает
ее. У Натальи Колотовкиной сцепились поплавки, невод остановился, завозню
дернуло. Наталья, выругавшись, припрыгнула на месте, повиснув над водой,
отцепила; дядя Истигней только повел глазами, но ничего не сказал. А секунду
назад он был готов броситься к Наталье на помощь.
В рубке катера впился руками в штурвал бригадир Стрельников. Только от
него зависит, хорошо ли будет поставлен невод на реке: он может завалить его
пологой дугой, может смять кошель, может так вытянуть, что рыбаки ничего не
поймают. Это великое искусство - ставить невод на Оби, которая несется
навстречу катеру, бурлит под его острым и вздернутым носом, всей силой
стрежня хватается за днище и борта. Никаких примет, никаких ориентиров нет у
бригадира - только чувство пространства, невода, силы течения.
"Чудесный" идет по дуге, за ним остается ровная крутая линия, состоящая
из поплавков; она, точно пунктир на реке, обозначает место стоянки невода.
Стрельников смотрит на поплавки - невод поставлен отлично. По лицу бригадира
видно, что он доволен собой и полон радушия. Но вот катер поворачивает к
берегу, и, хотя самое трудное осталось уже позади, лицо бригадира опять
становится строгим, начальственным.
- Стоп! - басом командует он, да зря: механик Семен Кружилин уже сбавил
обороты мотора, приостановил обратным ходом винта бег катера к берегу и,
высунувшись из иллюминатора машинного отделения, придирчиво озирает работу
бригадира. Тот командирски покрикивает: - На машине! Не зевать! - И опять
зря. Семен Кружилин, каким-то образом уже оказавшийся на стрежевом песке,
пальцем прикасается к белой выпуклой кнопке, подкручивает винты, гремит
рычагами, и выборочная машина, гулко хлопнув дымным колечком, оживает.
Вслед за Кружилиным из завозни выбирается дядя Истигней, на ходу
заматывающий окровавленный палец большим носовым платком. Торопясь к
выборочной машине, дядя Истигней догоняет Виталия Анисимова, обнимает за
плечи.
- Виталий! - говорит старик. - Завтра солнце должно сесть на один сучок
ниже... Гляди на осокорь! Удивленно Виталий смотрит на осокорь.
Степка видит во сне, что он сходит на землю с белого космического
корабля. Рядом с ним идет Виктория, наклоняется к его плечу, говорит:
"Вставай, Степан! Вставай!" Он не может понять, что она хочет сказать этим,
улыбается, берет Викторию за руки... и просыпается. Над ним стоит Виктория,