"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

выспалась, утром сделала зарядку, окатилась с ног до головы холодной водой.
Виктория ощущает свежесть, бодрость, ей радостно и легко, у нее в это утро
прекрасное, безоблачное настроение, хотя иногда острой иголочкой покалывает
воспоминание о том, как Полина Васильевна побледнела и, пошатываясь, вышла
из комнаты.
Не бережет себя мама: много работает, ест не вовремя, мало спит. С этим
надо кончать! Вчера мама о чем-то долго разговаривала с отцом, их голоса
раздавались до полуночи. Виктории показалось, что Полина Васильевна в чем-то
обвиняла Григория Ивановича. Он тихонько кашлял, басил, видимо,
оправдывался. Она, Виктория, очень любит отца, но должна признаться, что он
довольно-таки нерешительный, неопределенный человек. Если говорить
откровенно, то и Полина Васильевна не слишком последовательна; никто,
конечно, не отнимает у нее достоинств - она энергична, обладает волей,
целеустремленна, но порой противоречит сама себе. Зачем нужно было вчера
врать Верхоланцеву? Нехорошо! Если говорить откровенно, то нужно признать,
что она, Виктория, решительней и тверже матери.
Виктория готова сто раз повторять - с Верхоланцевым покончено. Он не
тот человек, который может быть ее спутником, с которым бы она могла пройти
по жизненному пути рука об руку, разделяя трудности и радости, достижения и
неудачи. "Мы люди разных жизненных целей", - говорит себе Виктория и
радуется, что все эти приходящие ей на ум слова отлично определяют ее
отношение к Степану. Нет, примирения не будет! Мир не кончается промыслом -
у нее, у Виктории Перелыгиной, будет другая жизнь, иные друзья и, конечно,
найдется человек, которого она полюбит по-настоящему.
Спрыгнув с катера, Виктория спешит в землянку, чтобы переодеться. На ее
пути, под навесом, сидит лохматый, бледный, усталый Степка. Она
предупредительно, даже весело, здоровается с ним, а Степка смущается,
краснеет и, не зная, куда деть руки, черными от мазута пальцами теребит
пуговку пиджака. Вчера, наверное, долго ждал ее, ходил по улице, переживал.
Ну зачем матери нужно было лгать? Если бы она сказала правду, сейчас во всем
была бы легкая ясность. Ну разве есть у Верхоланцева характер? Он такой
растерзанный, бледный, измятый, что кажется - не опал всю ночь. Зачем все
это? Она сегодня же поговорит с ним, объяснится.
Напевая, Виктория натягивает брезентовую куртку, резиновые сапоги.
Четко постукивая каблуками, выходит из землянки, деловито развертывает
тетрадь с записями, приложив руку к бровям, оглядывает небо, плес, катер.
День обещает быть отличным. Рыбаки, торопясь, расходятся по местам.
После того как Виктория раскритиковала порядки на промысле, дядя
Истигней первое притонение начинает РОЕНО в половине восьмого. Критика
подействовала - это хорошо! Это приятно Виктории. Вот и сейчас, поглядев на
старый осокорь, дядя Истигней машет рукой: "Начали!" Но сам почему-то не
садится в завозню, хотя всегда самолично начинает первое притонение.
Вероятно, что-то произошло. Не садится в завозню и Наталья - вместе с
Ульяном несет тяжелый березовый кол. Ульян торопливо, взволнованно что-то
говорит ей, она кивает головой, посмеивается.
Так и не поняв, что случилось, Виктория садится под навес, раскрывает
тетрадь, чтобы проверить вчерашние записи. Повариха тетка Анисья озабоченно
возится у плиты. Она повязана платочком, шея обмотана шарфом, а поверх
платочка - еще одна большая пуховая Шаль. Таким образом, голова тетки Анисьи
укутана по-зимнему, а вот на теле только ситцевое платьишко с короткими